А. з.
Шрифт:
Вытащил из кармана потёртых джинсов портмоне, отсчитал несколько купюр.
Максим обернулся:
— Спрячь.
— Выйдешь на работу, отдашь.
— Меня отстранили от работы.
— Так. Понятно. — Олег вытряхнул из портмоне все деньги. Выудил из заднего кармана заначку. Подсунул купюры под хлебницу. — Ни черта не понятно! Как ты оказался в психушке?
Максим порылся в спортивной сумке и протянул Олегу сложенный лист:
— Читай.
— Что это?
— Докладная пилота. Точнее, копия.
Олег разложил документ, пробежался глазами по тексту:
— Ну и дела… Погоди. Ты врезал ему, а лечили тебя?
— Ты внимательно читал? Там всё написано.
— Ну да, ну да, — покивал Олег, перечитывая докладную. — Почему тебя отправили в психушку, а не в обычную больницу?
— Начальство решило, что у меня был нервный срыв. Хотели разобраться.
— Разобрались? — спросил Олег, складывая лист.
Максим упёрся кулаками в стол:
— Я похож на сумасшедшего?
— Тебе надо отдохнуть.
— Я не устал.
— Прими ванну, выспись.
— Вот так вот просто? — На скулах Максима вздулись желваки. — Завалиться в кровать и притвориться, что у меня всё в порядке?
— Успокойся.
— А потом встать как ни в чём не бывало. Да? Ну подумаешь, память отшибло. — Максим заехал ногой по лежащей на полу сумке. — К чёрту всё! К чёрту!
Олег вжался спиной в стену:
— Максим! Успокойся!
— Тебя заело?
— Да что с тобой?!
Максим метнулся к раковине. Открыв кран, подставил лицо под струю воды.
Олег дотянулся до сумки, пошарил в наружном кармане:
— Где твои таблетки?
Максим резко обернулся:
— Чего?
— Тебе прописали лекарства?
— Ты думаешь, я сумасшедший? Ты правда так думаешь?
Олег облокотился на стол, обхватил лоб ладонями:
— Ты сам сказал о нервном срыве.
Максим порылся в сумке и протянул документ с напечатанным текстом:
— Читай.
Олег не шевелился. Максим швырнул ему бумагу:
— У меня избирательная амнезия. Я проходил обычное обследование. Читай! — Выдернул низ футболки из штанов. Открыв взору рельефный живот, вытер футболкой лицо.
Олег поднял с пола медицинскую выписку, скользнул взглядом по непонятным словам:
— Всё ясно.
Взлохматив русые волосы, Максим опустился на табурет:
— Я напугал тебя. Прости.
Пытаясь справиться с предательской дрожью в пальцах, Олег вымучил улыбку:
— Всё в порядке.
— Если б ты знал, как это унизительно.
— Понимаю.
— Мне нужна твоя помощь.
Олег покосился на выписку:
— Да без проблем. Только я ничего не смыслю в частичной амнезии.
— В избирательной.
— Хорошо, в избирательной. А что ты забыл?
Максим схватил докладную, потряс перед лицом Олега:
— Вот это забыл. Вот это! Помню, как вертушка зависла над поляной. Потом моргнул,
— Вон оно что, — пробормотал Олег. — Забыл, значит. Сегодня я встретил школьного приятеля и не сумел вспомнить, как его зовут. Со мной всё понятно, мы не виделись сто лет. Но чтобы вот так, с бухты-барахты… Это как-то лечится?
Максим поднялся с табурета, заметался по кухне. Кухонька маленькая, сильно не разгонишься. Надо сделать кругов двадцать, если не больше, чтобы усмирить нервы.
Олег взглянул на часы. М-да… заскочить в гараж не получится, придётся тащить канистры и запасное колесо на горбу.
Отмерив три шага до окна и три обратно — до стола, — Максим придвинул табурет к Олегу и, усевшись, упёрся локтями в колени. Спина сгорбилась, плечи поникли, кисти рук безвольно повисли. Поза человека, лишённого душевных сил.
— Из моей памяти исчезли пять минут, — прозвучал бесцветный голос. — Я должен их найти.
— Где?
— Там, где потерял. Олег, отвези меня в лес.
— Почему я, а не кто-то из твоих ребят? От спасателей больше пользы.
— Пока идёт служебное расследование, их лучше не трогать.
Олег сложил больничную выписку, провёл ногтем по сгибу бумаги:
— Служебное расследование, значит.
— Да, по факту дисциплинарного проступка.
— В лес. — Олег кивком указал на окно. — На моей-то тарантайке.
Максим посмотрел исподлобья. Взгляд тяжёлый, едкий.
— Если не хочешь ехать, дай ключи. Я сам съезжу.
— Не в этом дело, Максим. Я отдаю машину в ремонт, уже с механиком договорился. Видел вмятину на крыле? Сынуля постарался.
— Возьми у тестя уазик.
Представив выражение лица «родича», Олег ощутил, как сердце забилось в солнечном сплетении.
— Только не выдавай меня. Про психушку, проблемы с памятью и прочее, — попросил Максим. — Придумай что-нибудь.
— А через месяц нельзя? Я как раз заберу машину из ремонта.
— Я должен растормошить память. Понимаешь?
— Я понял, понял. Успокойся. Мне кажется, ты порешь горячку. Память ведь может вернуться. Да? Врач ничего такого не говорил?
— У меня избирательная амнезия.
— Да помню я, помню, — покивал Олег. — Избирательная амнезия какая-то особенная?
— Ничего особенного.
— Ну вот видишь! Надо лишь немного подождать.
— Я не могу ждать. На неделе состоится заседание комиссии. Мне позволят высказаться в свою защиту. А как защищаться, если я ни черта не помню? Я не верю тому, что написал в докладной мой напарник. Понимаешь? Не верю! О сослуживцах не говорят плохо, но этот козёл — настоящий говнюк. Мне надо растормошить память. — Жёсткость во взгляде Максима сменилась мольбой. — Давай съездим завтра.