А.А.А.Е.(Роман приключений. Том II)
Шрифт:
— О, иностранцы, следуйте за мной! По моим стопам!
Дикки и Сакаи подошли и увидели, что одна огромная глыба сдвинулась в сторону и перед ними зияла черная дыра. Они пошли. Старый саман впереди, за ним Дикки, за Дикки — Сакаи, за Сакаи еще семь саманов. Руки старого самана простирались вперед. Он далеко забрасывал ноги и мягко ступал на землю. Они спускались по лесенкам вниз. Лесенка кончилась и пошла сырая, пористая почва. Всюду стояла одинаковая, абсолютная тьма. С одной стороны тянулась каменная неровная стена, с другой — пустота, и часто левая рука Дикки беспомощно висла в воздухе, обманутая
Рыхлая почва два раза переходила в каменистую. Два раза они брали небольшой подъем. Два раза спускались с небольших спусков. Пустота слева и стена справа. Чем дальше они шли, тем тяжелее становился воздух. Он насыщался гнилой пряностью, затхлостью и слабо, но все же одуряюще, действовал на голову. Так расслабляет воздух в тропических оранжереях, в мангровых болотах перед грозой.
Внизу под ногами захрустели кости, а метрах в десяти засветилась призрачным светом вода. Тени расползались по шершавой каменной стене, и на пятьдесят футов вверх свет тоже пропадал, расплываясь в черном, гнилом воздухе. Вся развернувшаяся перед ними картина походила на открытую пасть колоссального чудовища. За несколько метров до воды старый саман остановился.
— Умеете ли вы быть рыбами в воде, о иностранцы?
— И неплохими, саман! — ответил Дикки.
— Я думаю! — подтвердил Сакаи.
— Тогда, — продолжал саман, — вы разденетесь и ваша одежда останется здесь. Только чресла ваши, о иностранцы, наподобие наших могут быть прикрыты.
Дикки разоблачился. То же сделал и Сакаи. На Дикки были короткие спортивные трусы. Сакаи сделал их из нижних штанов. Полотнянку и билет спрятали во рту.
— Теперь, — заговорил саман, — слушайте! Это подземное озеро. Оно сообщается с притоком могучего Инда. В нем священные аллигаторы.
— Ничего себе собака! — подумал Дикки. — Они не дураки насчет таких рыбок, как мы…
— Мы должны опуститься под тот хребет. — Саман показал на выступ стены, уходившей в озеро. — Под ним дыра, и там вода свежа и прозрачна. Готовы ли вы, о иностранцы?
— Как, Сакаи, полезем? — спросил Дикки, и когда тот ответил бесстрастным кивком головы, он сказал саманам:
— Да!
— Вы должны коснуться голубого дна, и когда ледяная вода арки охватит ваше тело, подымайтесь вверх, берите середину вон того угла и милостью Будды спасетесь. — Саман указал рукой на расщелину в выступе и нырнул в воду.
Тяжелые, маслянистые круги сомкнулись над его головой. Далеко от стены над водой показались подозрительные волны, плотные массы каких-то тел и в нос остро ударило гнилью. Дикки, а за ним и Сакаи, нырнули. После них четыре самана спокойно исчезли в воде. Остальных трех съели священные аллигаторы.
Неуклюжие, громадных размеров, спокойно воняя гнилью из огромных зубастых пастей, подплыли они к стене и уверенно поползли на индусов. Саманы не двинулись с места. Смерть в пасти крокодила — священна.
И в то время, как крокодилы не торопясь хрустели костями индусов, Дикки достиг голубого дна арки и ледяной воды.
Вода озера была тепла и нежна, как парное молоко, и совершенно непрозрачна, несмотря на бледный свет сверху. Дикки шел вниз головой, осторожно разгребая сильными ударами воду.
Дикки, спокойный, бодрый, совершенно не чувствуя усталости и недомогания, стал ногами на ступеньки. Скоро показался Сакаи, а за ним и остальные четыре самана.
Ждали десять минут. Затем старый саман сказал:
— Их нет! Такова воля Будды.
Этим дело не кончилось. Для того, чтобы выйти на чистый воздух и пройти к городу с другой стороны, необходимо было миновать городок прокаженных.
Каменистая лесенка вела к коридору, коридор к лазейке, лазейка — в город прокаженных. У многих с ним связаны или тяжелые неприятные воспоминания, или вызванные фантазией жуткие образы, или привитые кинофильмами ужасы. Ничего подобного! Прокаженные — несчастные люди, загнанные в куток и обреченные на смерть. Они не щелкают зубами на попавшего в их логовище здорового человека. Они несчастны. И не жутко делается при переходе через их территорию, а бесконечно жалко.
Шли гуськом. У Дикки сердце разламывалось на ломтики от всего, что он увидел и, когда городок кончился, вздохнул с облегчением, но сохранил в памяти облик скопища прокаженных людей…
Любимым занятием принца Уэльского была верховая езда. Конечно, как британец, он занимался и другим спортом. Но верховая езда!.. С ней он сравнивал наиболее близкие моменты из жизни дорогих сердцу людей.
Уэльский классически сидел в седле и очаровательно вылетал из него. Вылетал довольно часто и с какими последствиями!.. Однажды он починил себе нос и вообще рожу. Стал похож на профессионального боксера после свирепой потасовки. В парламенте сделали запрос: прилично ли наследнику престола ломать шею и красоваться позорным пятном с неприличной рожей во всех иллюстрированных приложениях Америки и Великобритании?
И черт его душу знает! Не то ли принц чувствует, что ему престола, как ушей своих, естественным путем не увидеть, или у него в душе что-то человеческое есть… Принц ответил:
— Парламенту нет никакого дела до моей частной жизни. Я лучше откажусь от престола, но буду делать то, что я хочу.
Последнее происшествие произошло значительно позже описываемых нами событий.
Сейчас принц сидел, надуваясь, в своей величественной яхте и ничего не хотел делать. Он с завистью думал о том, как в метрополии его приятели гоняют собак…
Но на той же яхте любознательный лорд, задававший вопросы Эндрью Ретингему, хохотал и рассказывал девчонкам, в какую дырявую галошу сел принц и как хорошо накрылся зонтиком. Девчонки торжествовали. Мэри тайком пожалела Уэльского. Она по натуре была нежной девочкой, и вовсе не так уже неприятна последняя шалость принца…
Для нас и для наших героев принц потонул в тумане таким же недовольным каким мы его встретили. Он покорно ожидал мук от следующего церемониала.
Замученная Индия желала ему и его собратьям по династии и зверствам хорошей смерти, встряски и… только Ганди и гандисты не противились и отказывались от сотрудничества…