А.Д.А.М.

Хоффман Рита

Швырнула их ему в лицо, а он не гордый, кинулся собирать их, складывать, пытался читать, но видел только отдельные слова.

— Какого хера? «Договор о неразглашении»? Что?

Читает, пытается понять, но в глазах темнеет.

— Объясни!

— «Беном» выкупил его личность. — Хлоя стоит перед ним и обнимает себя руками. — Твой отец предложил это Таю, как только врачи сказали, что счет идет на минуты.

— Нет…

— Мы не знали, как без него жить и согласились. — она плачет. — Слышал ведь про их новые исследования? Они его

исследуют, Рёна. Вернее, то, чем он стал.

— Хочешь сказать, что он — биомех? Меня сейчас вырвет.

Он побежал в туалет и согнулся над унитазом. Блядь, блядь, блядь!

Его рвало так долго, что Хлоя пришла проверить, не сдох ли он. Стоит, смотрит, а глаза совершенно пустые. Такие же, как у него.

— Ты поэтому его вещи привезла? — спросил он.

Она кивает.

— А я думал, узнала о том, что между нами было.

— Это не Рён. Не мой Рён, понимаешь? Я сказала себе, что это существо не он, просто похож на него сильно. Нашего Рёна мы с Таем кремировали через два дня после аварии.

— Когда я очнулся. — сказал он.

— Наверное.

Он сидит возле унитаза, она стоит рядом, оба молчат.

— Он не любил меня. — понял Зисс. — Никогда меня не любил, получается. Боже. — прижал руку ко рту. — Поэтому Таю плевать на него, поэтому ты в черном, это траур! О, Господи…

— Мы не могли сказать, документы подписали и…

— Да похуй на документы! — он вскочил. — Это моя жизнь! Моя настоящая жизнь! Я люблю его, Хлоя, дошло до тебя?! С самой первой встречи люблю! Я не сказал ему об этом, он вообще ничего не знал, он… он умер!

Разрыдался. Сел на корточки, зажал голову между коленей и закричал.

Глава 31

Смотрит на отца и не знает, что еще ему сказать. Угрожал ему, толкал, плакал, просил, унижался, готов был в ногах ползать, лишь бы он сказал, где Рён. Пришлось подписать бумаги, такой же договор о неразглашении, как те, которые подписали Тай и Хлоя. Только после этого отец заговорил.

— У него не было шансов. Я просто сделал то, что мог. — сказал он.

— Ты мне жизнь сломал.

— Наоборот. — отец обвел рукой кухню. — Кажется, сейчас у тебя все намного лучше, чем прежде. Он хорошо влияет на тебя.

— Где он сейчас?

— У «Бенома». Критичный сбой, полный рассинхрон, потеря памяти, пока обследовали его, нашли еще несколько проблем.

— Каких? — старается не замечать, что отец говорит о Рёне, как о неодушевленном предмете.

— Не знаю, как объяснить, чтобы ты понял.

— Я не тупой.

— Не сомневаюсь, ты же мой сын. — отец отпил чай. — Перед аварией с ним произошло какое-то эмоциональное потрясение и его сознание зафиксировалось на нем. Настолько, что эти эмоции подавляют все остальные.

— Нет, не понимаю. — он держится только благодаря препарату, который отец ему вколол.

— Что произошло перед аварией?

— Я поцеловал его. — стыдно. — Впервые.

— Умирая, он остро переживал

этот момент и теперь его чувства к тебе настолько сильные, что перебивают остальные. Так понятнее?

— Частично.

— Не замечал за ним странностей?

— Он никогда не отвечает на звонки. И на сообщения. Перестал навещать мать.

— Потому что он ничего не чувствует к этим людям.

— Как это? Разве вы не скопировали его личность? Любовь к матери — это что-то важное, разве нет? Как он мог забыть об этом?

— Вот так. — отец пожал плечами. — Не забывай, что технология новая и далека от совершенства. Мы назвали проект «Адам».

— Вы серьезно?

— Мои коллеги решили, чт…

— Решили поиграть в Бога. Как удачно он вам подвернулся, правда? — он улыбается.

Конечно, ему не смешно, ему никак, он пуст внутри и хочет умереть. Улыбка — реакция на стресс, не иначе.

— Ты будешь слушать или я могу ехать?

— Давай.

— Сейчас он знает лишь то, — продолжил отец, — что любит тебя. Все остальное для него несущественно. Мать, Тай, друзья — он не чувствует к ним ровным счетом ничего. Только к тебе.

— Он знает, что он биомех?

— Он не биомех. И, нет, если узнает, что умер, скорее всего случится фатальный сбой.

— Не знает, что умер… — прошептал Зисс и снова захихикал. — Я как будто в сериал попал. Где камеры?

— Это важно. — отец попытался взять его за руку, но он резко одернул ладонь. — Если он узнает, что умер, эксперимент накроется, «Беном» потеряет деньги, а наши исследования откатятся на много лет назад. Люди готовы прощать ошибки другим людям, но не биомехам. Мы годами работали над тем, чтобы научиться создавать нейрослед. Адам полностью свободен в ментальном плане, способен принимать решения, чувствовать, даже любить, он…

— Он думает, что способен любить. А на самом деле?

— Ты недооцениваешь его. — отец выглядит оскорбленным. — Что делает человека человеком?

— Философия поперла…

— Нет, Ноэль, скажи мне. Где хранится наша личность? Что делает тебя тобой? — его глаза фанатично блестят. — Душа? Эфемерный сгусток, неосязаемая субстанция или твой разум, который хранит твои воспоминания, анализирует информацию, получаемую извне, раз…

— Я понял, разум. Ты считаешь, что человека человеком делает разум.

— Адам получил разум Рёна. Искусственный интеллект — устаревшее понятие. Мы способны скопировать личность человека, понимаешь? Это не шаг, это прыжок, прорыв! Мы переносим сознание на другой носитель, даем людям еще один шанс, как Рёну. Разве справедливо, что он погиб? Разве…

— Не надо! — он предупреждающе вскинул руку.

— Хорошо. Я знаю, что тебе больно, но посмотри на это с другой стороны. «Беном» подарил вам будущее.

— Но Рён все равно мертв. Тот Рён, который…

— Смотри шире! — воскликнул отец. — Это и есть Рён! Понимаешь? Давай, Ноэль, напряги мозги. Наш проект, «Адам» — это и есть Рён.