Абиссинец
Шрифт:
Кстати, о деньжатах. Я ведь только приблизительно знаю, сколько их в чемодане. Сначала посчитал банковские пачки: получилось почти полтора миллиона лир. Если монетка в 20 лир равна русской золотой пятерке, то это 370 тысяч рублей на ассигнации (если 1 рубль равен 4 лирам), потом более 50 тысяч франков, 12 тысяч фунтов, 11 тысяч германских марок марок в ассигнациях и в золоте 20 тысяч франков, 10 тысяч фунтов и около 10 тысяч марок. Так я миллионер! Но это могут быть вклады, и, если люди будут моими подданными и располагают весомыми свидетельствами о том, что они за минуту до бегства кассира еще не забрали свои деньги (то есть чеки, выписки со счетов, заверенные тем же кассиром), тогда –
Посмотрел свой кабинет и спальню – хорошо жил генерал, мебель итальянская, ценные породы дерева, чуть ли не палисандр. Как говорил Артамонов, вроде из дома ничего не пропало – вот только сейф в кабинете и другой, поменьше в спальне, заперты, ключей нет и специалиста взламывать их пока не нашли. Ладно, это не горит. На всякий случай опечатал сейфы своей печатью. Большая карта провинции в кабинете, посмотрел – карта рисованная, копия с меньшей, зато здоровенная – во всю стену. Итальянский флаг уберем за шкаф, нечего ему здесь отсвечивать. Повешу портрет президента, нет, конечно же, дорогого негуса, поставлю за собой развернутый эфиопский триколор и личный флаг раса в пурпуре – и чем не штаб-квартира.
Пришла некрасивая пожилая горничная и на неплохом французском сказала, что все собрались в столовой, но не в парадной, а во флигеле. Закрыл дверь, еще раз опечатал ее и пошел к своим.
За столом собрались все, кроме шерстобитовцев и дежурного караульного отделения. Всего-то за столом десяток казаков, Артамонов, коллежский асессор Титов, поручик Петров, подъесаул Стрельцов.
Сказал, что всем одобрены представления на награды, что я сделал, еще будучи послом, после этого награждает уже не русский царь, а эфиопский – медали вы все получили. Из сидящих за столом Станислава 3-й степени получит коллежский асессор Титов, а подъесаул Стрельцов награжден орденом Святой Анны 3-й степени с мечами, за боевые заслуги. Кавалером знака военного ордена Святого Георгия становится унтер-офицер Артамонов – за то, что вторым номером во время боя с кочевниками отразил основную фронтальную атаку врага.
– Все знаки вы получите уже по возвращении на Родину от ваших непосредственных начальников. Сегодня я получил трофейные деньги и завтра поездом я, подъесаул Стрельцов и четверо человек охраны отправимся в порт, так как делить деньги должно общество.
Все крикнули «Ура атаману!», и горничная с поваром стали наливать нам кьянти из большой оплетенной бутыли. Чуть не десяток таких бутылей было в подвале, как и полка с более изысканными винами, включая пару дюжин шампанского в покрытых пылью бутылках. Кьянти отлично пошло к баранине с рисом и специями. Когда все насытились, я сказал, что на днях уезжаю в Александрию для ведения мирных переговоров. За это тоже выпили и пожелали мне удачи. Сообщил, что из Александрии к негусу выехали консул и военный агент, и если рас Мэконнын уедет, то пусть они живут в гостевых комнатах – там как раз две спальни, общая гостиная и ванная комната. Но, скорее всего, они поедут с негусом в Мэкеле, а, может быть, негус проведет с ними переговоры, и мы уедем вместе в Александрию, пока я не в курсе. В любом случае быть с ними предельно вежливыми, отдавать честь, обращаться по чину и в то же время лишнего не болтать. После этого попросил Стрельцова выйти со мной подышать на воздух.
–
– Александр Павлович, спасибо, вижу, что вы искренне это говорите, но я бы хотел поступить в Николаевскую Академию, стать офицером Главного Штаба.
– Понимаю, из вас дельный штабист получится, карту вы читаете и нанести кроки можете, то есть топографии сами кого поучите, в бою храбрости не занимать, но у вас храбрость умная, а это дорогого стоит. Грамотные офицеры России нужны, вот откуда потом глупые генералы берутся? Даже графом не хотите, а, ваше эфиопское сиятельство!
– Нет уж, увольте от эфиопских сиятельств, тут тоже глупых генералов хватает, и как бы не больше их, чем в России.
– Ну, как знаете, подумайте, вместе с вами мы здесь такого наворотим, даже по большому счету штабисту Букину это не снилось, что-то я его в бою не видел, как вас, кабинетный он офицер, а вот уже эфиопский генерал-майор и от негуса графский титул точно получит. Да, вот что, отвезите завтра на продукты Нечипоренко триста золотых лобанчиков, да тысячу талеров, скажите, я велел, а то их кормить забывают. Распишетесь в получении, а потом пусть есаул при вас распишется в приходе и передаст бумагу Титову для отчета.
Потом я пошел к себе, сказав Стрельцову, чтобы пригласил ко мне Артамонова. И тут мы услышали выстрелы в саду, сначала один, потом и второй. Выскочили казаки с оружием, побежали, разделившись на две команды, в сад, огибая главное здание справа и слева. Мы присоединились к той команде, где было на одного казака меньше. В саду метрах в пятидесяти от дома лежал человек в потрепанной итальянской офицерской форме, точно между лопаток у него было пулевое отверстие. Перевернули – еще молодой совсем человек с аристократическим лицом, даже в плену следил за собой: чисто выбрит, мундир заштопан и относительно чистый, сапоги начищены, хотя подметка отвалилась.
Рядом нашли морской кортик – откуда он у пехотного капитана, неужто у морячков-«отказников» одолжил? А ведь я после бунта в Мэкеле велел офицерам сдать оставленное им холодное оружие, но многие сказали, что впопыхах, спасаясь, его не взяли и сдавать им нечего. В кармане кителя документы на капитана Орельяно, в нагрудном – портмоне с какими-то деньгами и фотографией девушки, а также ключи. Но не ключи от дома… постой, а не ключи ли это от сейфов генерала?! Рисунок бородки ключа знакомый, только что я такую щель в дверке видел… Взял попробовать, подобрать. Велел убрать труп, а утром отвезем капитана в лагерь на опознание. Тут же, в сбежавшейся толпе, с фонарем стоял мой денщик Артамонов, он и помог найти кортик.
– Отойдем в сторону, Иван Ефремович, – я взял старика под локоть, – прежде всего, поздравляю вас с «Егорием».
– Спасибо, Александр Палыч, только вроде не заслужил я, всего-то раз в бою за эту экспедицию был.
– Ладно, дорогой мой, зато много где был, да награда обошла. Что ты думаешь делать после того, как все закончится – в Россию вернешься или при мне останешься и служить дворецким станешь? Да, собственно, ты им и служишь, но после подписания мира можешь уйти со службы негуса и уехать домой.