Аборигены Прерии
Шрифт:
Теперь – о чувстве полета. Вот уж тут с дельтапланом вообще ничто не сравнится, а продаются они в любом хозяйственном. И ощущение скорости, и подчинение аппарата твоей воле – всего вдосталь. Да еще и учат этому по соседству за малую денежку. Вывод четкий – ориентацию на коптер ты обрел не в силу разумно принятого решения, а под влиянием возникших у тебя эмоций. Возражай.
Степан подумал и не стал. Он прекрасно помнил, как хотел, чтобы папа купил домашний винтокрыл. И мама хотела. Полететь на собственной машине, полюбоваться на нее, потрогать ее гладкие бока… они придирчиво выбирали модель, родители оформляли кредит – был
Он осваивал пилотирование под папиным руководством, для чего конструкция предусматривала установку еще одного комплекта органов управления во второй кабине. Потом, когда подрос и набрался опыта, получение разрешения на самостоятельное управление коптером тоже оказалось для него радостным событием. А больше ни для чего эта прекрасная машина так ни разу им и не потребовалась. То есть в результате согласованного общесемейного эмоционального всплеска были получены впечатления. За приличные деньги, кстати.
Он, конечно, форсил перед одноклассниками, катал девчонок, но, если бы не Делка у Стального водопада, до которой он без коптера вряд ли бы добрался, реальной пользы от этой дорогой игрушки не было бы никакой.
Когда он все это супруге изложил, она ни слова не сказала. Мурлыкнула только довольно.
Так с чего они начали разговор? С того, что в Степе что-то изменилось. И это что-то всего-навсего путь, по которому идут мысли. Она что, спать собралась? Ну и ладно. А он пока подумает, откуда же вдруг сразу у трех человек возникло желание обзавестись тем, от чего нет никакого реального толка.
И вообще, что это за бардак такой творится в мире под Гаучо, если горожане, живущие в безопасности, тратят прорву денег на безделушку в то время, как на этой же самой планете люди отстреливаются от хищников оружием времен англо-бурской войны?
До выхода на службу осталось несколько часов. Степан снова был в Ново-Плесецке. Он уже побывал дома, обнял родителей и сейчас сидел на набережной под тентом ресторанчика. Почему? Потому что мороженое. Большая вазочка пломбира, посыпанного орехами и тертым шоколадом и политого сиропом. Тень, ветерок с океана, девчонки в ярких купальниках. Не только он ими любовался, двое полицейских в светлых форменных шортах и строго по уставу завязанных на пупке цветастых рубашках, расположились за соседним столиком и под безалкогольное пиво неустанно несли трудную и опасную службу – берегли спокойствие граждан. Молодых, красивых и чертовски пластичных.
Скользнув по ним рассеянным взглядом отдыхающего, Степа вдруг уловил в глазах одного из них что-то похожее на узнавание.
Не понял!
Присмотрелся и отметил, что у одного из стражей порядка на боку висит компактный табельный игольник, а у парня, с которым встретился глазами, – помпа двенадцатого калибра стоит под рукой. И, хоть и похожи были эти блюстители закона друг на друга, аки двое из ларца, однако отличие в поведении выдавало двух абсолютно разных людей. Тот, что с пистолетом, откровенно любовался прекрасными телами, не особо заботясь
Встретился с ним глазами – все ясно. Лидер поручил его, Степиному, присмотру зону от направления на восток и до северо-запада, то есть то, что и так у него перед глазами. Послушно хлопнул ресницами. Хм! Но тогда то, что за спиной у командира, остается без присмотра.
Вопросительный взгляд, чуть заметный кивок, все ясно. Белозубый бармен, смешивавший коктейль в блестящем шейкере, сориентирован именно в том направлении. Интересно, а он-то чем вооружен? Неужели этим антуражным мушкетом, висящим на стене за его спиной? Бурая Бесс, кажется.
Хм и еще раз хм! Эти двое наверняка между собой знакомы. Но почему его приняли в эту компанию? Неужели из-за прислоненного к барьерчику второго опытного образца его «десятки»? Штука хоть и не шедевр, но надежная, да и привык он к ней. Серийных-то ружей на Полигоне в день собирали пару-тройку, так что те, у кого более-менее нормальные стволы, даже и не претендовали на обновление личного арсенала.
Наверное, из-за ружья его и приняли в свои ряды эти ребята. Лестно. А что это показалось над горизонтом?
Связался с диспетчерской, сообщил координаты, спросил кто. Полицейский, отследив направление Степиного взгляда, тоже несколько напрягся, а тем временем подоспел ответ:
– Степан Кузьмич! Это борт от геологов идет по вопросам снабжения.
Успокаивающе опустил веки, давая знак, что обнаруженный объект опознан, чтобы не волновался новый незнакомец. Тем временем коллега, Никита, судя по голосу, продолжил уже от себя:
– Давай, выходи скорее, а то Валерий Михалыч отстранен и находится под следствием. Он над Кайловым логом два борта носом к носу свел, так что ребята еле разминулись, а у нас старших смен не хватает теперь.
– Да выхожу я уже, сейчас заправлю организм калориями и буду.
Вот не ожидал от себя, что так соскучился по работе. Но мороженое доел без поспешности и чашечкой кофе его залил по правильной схеме.
Когда потянулся расплатиться, бармен взглянул на него обиженно. Нет, что-то в этом мире было не так, как казалось на первый взгляд. Попрощался с парнями хлопком ресниц, и на работу. Пофиг ему, что до начала смены еще полтора часа. Видно же, что летают по всему безоблачному небу все подряд, кому не лень, как наскипидаренные.
Глава 14
Терзания
Привычная рабочая обстановка диспетчерской успокоила. Степа сначала посидел среди парней предыдущей смены, вникая в то, что творится сейчас в небе над Прерией. Потом распорядился о снижении скорости для тяжелогруженого борта, идущего со смазочными материалами от нефтеперерабатывающего завода на площадку одной из геологических партий, а двум другим, с которыми его маршрут пересекался, велел изменить эшелон.
Управление полетами – это тривиальные задачи, поступающие с высокой интенсивностью и требующие безотлагательного решения, в чем и состоит основная проблема. Необходимо мысленно видеть всю картинку. Это у него и раньше неплохо получалось, а теперь, то ли после отдыха, то ли в результате специфических тренировок по наблюдению за окружающим пространством, панорама наполненного летательными аппаратами неба вставала перед внутренним взором словно живая.