Аборигены Прерии
Шрифт:
Четыре девчонки с ружьями подтянулись к их команде, встали по сторонам участка – косарю-то головой вертеть некогда, а без охраны в этих необжитых местах никак нельзя. Да и парни эти вряд ли себя уберегут, даже если будут поминутно озираться – никто их еще не научил правильно бояться. Опять же вооружить этих юношей решительно нечем.
И пошла работа. Триммер – такая штука, что с ним в руках от дела не сильно-то поотлыниваешь. К полудню делянку они выкосили. Потом помощницы поварихи притащили два ведра: с кашей и с холодным чаем. Сели кружком и принялись за еду. Всемером из одного котла таскать тесно, так что сразу видно, кто локти расставляет,
Подкатил мотоблок, запряженный в тележку. Разгрузили мешки с посадочным материалом, картошку они сегодня садили. Инвентарь – заостренная палка и сума через плечо. Девчата, что оберегали огородников, еще шнурок через участок натянули и переносили его каждый раз, как шеренга проходила ряд. Правда, сажальщиков было только шестеро, одному приходилось семенной материал подтаскивать, поскольку расходовался он стремительно: тычок палкой оставлял в рыхлом грунте глубокое отверстие, куда и вбрасывалась картофелина. А потом края лунки обрушивались просто от нажима ногой рядом с углублением.
Полдник слопали, аж за ушами трещало, и снова принялись за работу. К вечеру четверть гектара засеяли. Упеткались, но за ужином никто сонным не выглядел, над вопросом насыщения работали энергично и вдохновенно и были сопровождены к ручью для омовения. Затем Степа благословил своих покачивавшихся от усталости подопечных на сон грядущий, отвел в барак и уложил баиньки.
Отметил, что трое сачков уже почивают и при этом слегка забинтованы.
– Фань, что эти трое гавриков поделывали нынче? – Это к пришедшей поварихе вопрос.
– А считай, все, что ты мне с утра и обсказал. – Фаня, как и большинство здесь, была молода и пригожа. – Проснулись за пару часов до обеда и сразу ко мне, требовать завтрака. А его уже, считай, полдня прошло, как съели. Велела им ждать, когда все сядут за стол. Обед помощницы мои в поля унесли, работников кормить, так что пролетели ребята и во второй раз. В полдник история повторилась, так они от огорчения улеглись в тени на травку ужина дожидаться. Задремали даже от огорчения. Тут землерои их и погрызли. Я ранки перекисью обработала и вкатила им, чего положено, внутримышечно. А там же снотворного подмешано для обезболивания. Так что до утра проспят.
– Это, выходит, маковой росинки у них во рту не было?
– Котел, в котором кашу варила, они помыть напросились, только не уверена, наскреблось ли в нем хоть по ложке на брата.
Утром все десять Степкиных подопечных встали по команде.
Страдное было время, так что приходилось обходиться без сиесты. Когда сев и стройка идут одновременно, да еще и народ прибывает, и грузы подвозят, тут уж не до щадящего режима.
Постепенно среди бараков росли толстые саманные стены капитального дома. Угадывался окруженный двухэтажной в будущем постройкой внутренний дворик, бревна, заготовленные для перекрытий, ускоренно просыхали в натянутой на обручи колбасе вакуумного тоннеля, и в канавы, вырытые для коммуникаций, укладывали пластиковые трубы. Сооружение обещало стать похожим на дом арбузоводов. И вот неожиданно для себя Степа отметил, что его все чаще используют на посылках. Сгоношить народ на разгрузку подошедшего транспорта, собрать заявки на крепеж для плотников или специи для кухни и многое еще, где нужно кого-то организовать, воодушевить или направить.
Он ведь уже не ребенок, чтобы капризничать
– Ну что, Кузьмич! Поматеримся, как большие мужики? – Это за ужином, когда вся, считай, уже сотня поселенцев, рассевшись на бревнах и ящиках, вкушала вечернюю трапезу, поставив миски с изрядно надоевшей перловкой на колени.
Обратился к Степе Захар – тот самый бывший полицейский, что недавно, но из-за обилия случившихся событий, казалось, что в другой жизни, «отмазал» его от обвинения в «порче чужой собственности» в далеком-далеком Ново-Плесецке…
– Дельное предложение, Петрович. – Степка уже догадался, о чем пойдет речь. И еще сообразил, что сейчас будет разыгран некий этюд со всей прямотой, которую он так ценил в аборигенах.
– Уйдем мы от вас с Игорехой. Тесно здесь становится, и для арбузов земли переувлажнены. А всего-то в двадцати километрах, да на пятьсот метров выше, имеется участок с прекрасными почвами под лучшие сорта сахаристого и масличного направлений. Однако будем там еще одну фазенду ставить. Это я к тому, что тут кому-то нужно распоряжаться. Осилишь?
– Не, ну ты и спросил! Это ж заранее никому знать не дано. Пробовать надо. Хотя ребята из нового пополнения уже освоились с орнаментом бытия, так что должно получиться. – Понятно, что старшой заберет с собой большинство «настоящих» аборигенов, а Степану оставит основную массу недавних детдомовцев. Они ведь по большей части в этих диких местах даже за себя постоять неспособны, куда уж тащить их на совсем-то необжитое место!
С уходом трех десятков человек ничего страшного в строящемся поселении не произошло. Наготовленные саманные блоки досыхали, и их укладывали в стены. Выдержанные в тепле при сниженном атмосферном давлении бревна расстались с влагой и пошли на распиловку – площадь перекрытий прибывала с заметной скоростью. Степан старательно поддерживал состояние дел, достигнутое его предшественником, и изучал обстановку. Попросту говоря, внимательно прочитывал новости, что принимали со спутников на тарелку параболической антенны. Полноценной двусторонней связи здесь не было, да и вещательные программы шли далеко не все. Работы с возведением ретранслятора никто не форсировал – было немало дел поважнее.
А вести из внешнего мира тревожили. Рост цен на продукты питания отмечался с завидным постоянством. Кто-то, пытаясь нажиться, расшатывал ситуацию на их тихой захолустной планете. Горожане и работники ГОКа все чаще и чаще высказывали по этому поводу обеспокоенность. Особенно волновались неквалифицированные работники из кампусов строителей – им еще и зарплату почему-то задерживали, а в столовых начались перебои с подвозом круп и макарон, не говоря уже о мясе и молокопродуктах. Неладное что-то творилось там, где разворачивалось крупное добывающее предприятие, призванное качественно изменить жизнь их планеты.