Аборигены Прерии
Шрифт:
– Ты, наверное, на Землю подашься, учиться? На геолога, не иначе? – Фома не столько спрашивал, сколько утверждал, и Делле нечего было прибавить к его словам. Или возразить. Так что он продолжал: – Но у нас тоже… Это ведь раньше тут глухо было и тихо. Только научные экспедиции сменяли друг друга, считай, от двух до пяти штук все время где-нибудь что-то да исследовали. А нынче я им уже и счет потерял. Вон, даже целое управление построили по геологической части. Рейсовики на Землю каждый день летают, и везут народ, и везут. А только чует мое сердце, неладно с этим что-то. Мы с дедом твоим немножко беспризорничали, ну не так чтобы по помойкам объедки собирали, а рабочими
На веранду с улицы вошла девушка, похожая на принцессу. Белый брючный костюм, внимательный, какой-то «сканирующий» взгляд. Федот мигом юркнул за стойку и изобразил на лице готовность быть полезным, а батюшка его поправил скатерть на самом уютном столике и мощной волной излучил радушие и добросердечность. Посетительница приняла предложение, сев за столик, и стала что-то негромко говорить, указывая глазами на кружку перед Деллой. Наверное, просила и себе того же самого, чем вызвала смущение Фомы. Или досаду.
Странно, словно ветерком повеяло при появлении этой гостьи. Ветерком из чужого холодного мира. Разрушилась обстановка домашности и как будто возникли невидимые глазу, но ощутимые перегородки. Встретилась взглядом с красавицей. Странное впечатление, словно та тоже огорчена, что так получилось, но уже ничего не может поделать.
Настоявшиеся на дне кружки среди чайных листьев последние уже остывшие капли напитка – самые вкусные. Дома она обязательно дожидалась этого момента, чтобы ощутить языком терпкую горчинку последнего глоточка. Предлагать хозяевам деньги за угощение или требовать вознаграждение за ремонт этого… – что за слово, право! – ей даже в голову не пришло. Не такое тут место, чтобы заводить речь о расчетах. На правое плечо – переломка, на левое – рюкзак, прощание с хозяевами одним кивком – и вперед, к дому Яги. Ключ та Делле дала.
Начались постройки центральной части города. Магазинчики стали встречаться, так что первым делом зажевала мороженое. Города Земли, где прошло ее детство, оставили немало отчетливых воспоминаний, и сейчас некоторые из них невольно всплывали, поражая яркой своей бестолковостью. Крикливые упаковки батончиков и конфет, затейливые игрушки и даже цветастые одежки вызывали что-то похожее на умиление, отстраненное и даже слегка высокомерное. А вот и магазин оружия, она заглядывала сюда раньше и сейчас не пройдет мимо.
Нет, ну это надо же! Окосеть можно от такого обилия с любовью и выдумкой сделанных убивалок. Легкие, удобные, оборудованные великолепными прицелами и комплексом автоматики контроля, завязанным на всемирную сеть. Говорят, нынче ружье даже может отказаться стрелять, если наведено на запрещенное к промыслу животное или человека. Но ее «тулка», произведенная в середине прошлого века, ничего такого себе не позволит, потому что никакого интеллекта в ней отродясь не бывало. Ее единственный прямой и гладкий ствол она сама сменила на новый, собственного изготовления. Мифриловый. А сверху вычернила никелем, чтобы целиться было привычней – над серебристой поверхностью глаз у нее как-то не так дистанцию оценивает.
Почти на кило подружка полегчала. Ее, если кто-то в руки берет, принимает за игрушку, пластмассовый
С интересом рассмотрела пневмопатроны, выложенные под стеклом прилавка. Они компактней и легче, чем пороховые, но для их перезарядки требуются совсем другие приспособления, да и не подходят они к ружьям старых систем. Как всегда, военные совершенствуют вооружения, а за ними и коммерсанты начинают продвигать новинки в массы, им все равно что, лишь бы сбыть побольше да подороже.
Себе взяла по десятку обычных патронов со сгорающими гильзами, снаряженных дробью трех номеров. Это, скорее, из любопытства, обычно-то она не охотилась. И пули-турбинки, облегченные по ее заказу, доставили. Капсюлей пока не нужно, а порох тут нынче не тот. Воздержалась брать. Теперь еще шляпку купить в бутике напротив, и порядок.
Оба-на! Хозяин тут, что ли, сменился? Длинноногие, все в дресс-коде, элегантные продавщицы окинули ее такими взглядами, что атас. А что? Да, технический комбинезон на ней, застиранный до полной потери цвета, так ведь заплатки положены мастерски, и сидит он отлично. Мягкий, уютный, немаркий и со всеми нужными карманами, которые почти и не топорщатся. А у входа даже гвоздя нет, чтобы ружьишко повесить. Срам какой-то, а не магазин.
Тесачок, что всегда проживал в ножнах, вшитых в штанину вдоль правого бедра, вогнала в стену слева от входа между двух зеркал, да на его рукоятку все и повесила. Не хватало еще с полными руками среди полок и вешалок протискиваться. А клинок из обшивки не вывалится, там, за пластиком стеновой панели, раньше стояла деревянная опора, куда ей деваться?
– Здравствуйте! Что вам угодно? – В поведении девушек что-то изменилось, какое-то внимание во взорах появилось и еще нечто неуловимое.
– Шляпку от солнца с фатой спереди.
– С вуалью?
– Нет, вуали – они же черные, а мне светленькое нужно, чтобы насекомые не садились.
– Примерьте вот эти, только что из Парижа, а фатой мы их дополним и прикрепим ее на ваш вкус.
Поля предлагаемых шляпок оказались широковаты, да и уж слишком они были узорчатыми, поэтому выбрала из другой коллекции. «Лето в Рио» называлась. Пока продавщицы «доводили» товар до совершенства, поковырялась в носках. Их оказалось всего три типа, чтобы чистый хлопок и ее размер, – полосатые и в ромбик. Дюжину пар взяла сразу – летом в мокасинах они служат недолго. И тут внимание привлекли носки с пальцами. Прикольно. Да еще и подошва у них из чего-то плотного, явно ведь синтетика, причем прочная. Ну, умела она на глаз такие вещи оценивать. Примерила, да в них и осталась. Ловко ноге и ласково. А главное – словно босиком себя чувствуешь, подошва все слышит. Так что мокасины уложила в рюкзачок.
Когда назвали сумму, возникло впечатление, что тут за ее счет собрались решить все свои финансовые проблемы на всю оставшуюся жизнь. Но не пикнула. В средствах она не была стеснена. От наследства бабушки Гали еще порядком осталось, да и дед на ее счет постоянно что-то скидывал. Говорил – на погремушки. Старый ворчливый барсук, как метко охарактеризовал его сегодня кабатчик с окраины.
В доме у Яги пахло бигосом, а на кухне ковырялся полный стати и других самых лучших внешних достоинств молодой мужчина. Хорошо хоть, была предупреждена, что по крови он ей дядя, так что влюбляться – ни-ни. А жаль. Искренне жаль.