Аборт. Исторический роман 1966 года
Шрифт:
Пока кофейник бурлил, я немного подумал о кофе. Странно, как продолжается простая жизнь, а мы становимся все труднее.
— Милый, ты меня слышал? — спросила Вайда. — Кофе. Хватит ворон считать, займись лучше кофе, дорогой. Он сварился?
— Я задумался о другом, — сказал я.
Колокольчик Фостера
Вайда надела простую, но довольно привлекательную белую блузку, синюю юбку выше колен, — а поверх блузки — какой-то маленький полусвитер. Мне никогда не удавалось
Она не стала краситься — если не считать глаз. Глаза выглядели темными и синими — именно такими они нам и нравятся в эти последние годы седьмого десятилетия Двадцатого Века.
На двери библиотеки зазвонил колокольчик — быстро и как-то потрясенно. Колокольчик казался чуть ли не испуганным, чуть ли не кричал о помощи.
Это был Фостер.
Фостер так никогда и не сжился с этим колокольчиком. Он постоянно твердил, что колокольчик — хлюздя, и предлагал повесить свой. Пока я впускал его внутрь, он продолжал трезвонить. Я уже открыл дверь, а он еще стоял, держась за шнурок, хотя колокольчик больше не звонил.
Еще не рассвело, и на Фостере была его вечная майка, а светлая бизонья шевелюра спускалась на плечи.
— Послушай мудрого совета, — сказал он. — Выкинь этот проклятый колокольчик — давай я повешу тебе настоящий.
— Нам не нужен звонок, который будет пугать людей, — ответил я.
— Чего ради — пугать? Как, к чертовой матери, звонок может пугать людей?
— Нам нужен такой звонок, чтобы гармонировал с нашей работой, был бы одним целым с библиотекой. Здесь нужен нежный звонок.
— Грубые и неотесанные звонки, значит, не нужны, да?
— Я бы не стал так говорить.
— Дьявольщина, — сказал Фостер. — Этот звонок тренькает, будто какой-нибудь чертов педик на Маркет-стрит. У тебя тут что вообще за контора?
— Ты об этом не беспокойся, — сказал я.
— О тебе же забочусь. Вот и все, малец. — Фостер протянул руку и постукал колокольчик по попке.
— Фостер! — сказал я.
— Черт, малец, да из консервной банки с ложкой получится отличный колокольчик.
— А как насчет ножа с вилкой и миски супа впридачу, а, Фостер? Немного картофельного пюре с подливкой и, может быть, индюшачьей ноги? Как насчет? Разве из этого получится плохой колокольчик?
— Забудем, — сказал Фостер. Он протянул руку и еще раз постукал колокольчик по серебряной попке. — До свиданья, милочка.
Тихуанский инструктаж
Вайда приготовила нам с Фостером хороший завтрак, хотя сама ничего не ела — лишь выпила кофе.
— Ты сегодня очень хорошенькая, — сказал Фостер. — Похожа на сон, который мне никогда раньше не снился.
— Готова спорить, ты говоришь это всем девушкам, — сказала Вайда. — Сразу видно — ты еще тот дамский угодник.
— Была пара-тройка подружек, — признал Фостер.
— Еще кофе? — спросила Вайда.
— Да, еще чашечку
— А тебе, милый? — спросила Вайда.
— Конечно.
— Вот, пожалуйста.
— Спасибо.
Вайда снова села.
— В общем, вы знаете, что делать, — сказал Фостер после завтрака. — Беспокоиться не о чем. Доктор Гарсия — чудесный врач. Ни боли, ни суеты. Все пройдет просто прекрасно. Как туда добраться — знаете. Несколько кварталов в сторону от главной улицы.
Док, может, захочет выхарить у вас несколько лишних долларов, так что держите оборону и говорите: "Доктор Гарсия, Фостер сказал, что это будет стоить 200 долларов, и больше мы не взяли ни цента", — и тут вытаскивайте деньги из кармана.
Он немного понервничает, но возьмет и положит их в карман, не считая, — и потом, он же лучший врач на всем белом свете. Верьте ему, делайте все, что он говорит, расслабьтесь, и все будет в полном порядке.
Он чудесный врач. Очень многих людей избавляет от очень многих неприятностей.
Библиотечный инструктаж
– . ., - сказал я.
— Обещаю, что не буду снимать этот ваш педоватый колокольчик в серебряных штанишках и вешать вместо него консервную банку с ложкой, которая все равно будет лучшим звонком для этого дурдома. Вы хоть слышали, как она звучит? — сказал Фостер.
– . ., - сказал я.
— Очень жаль. Ужасно красивый звук. Он прекрасен для духа и отлично успокаивает нервы.
– . ., - сказал я.
— Это очень плохо, — сказал Фостер.
– . ., - сказал я.
— Я не знал, что ты так к этому относишься, — сказал Фостер.
– . ., - сказал я.
— Не беспокойся — ни единый кирпич не упадет с головы этой библиотеки. Я буду относиться к ней, как к детскому именинному торту в желтой коробочке, который носят из кондитерской на вытянутых руках, потому что в авоська для него слишком опасна.
Осторожно: впереди собака. Она может меня укусить, и тогда я его уроню. Ф-фу, прошла мимо. Хорошая собачка.
Ой-ёй, навстречу старушка. С ней нужно осторожнее. Вдруг у нее сердечный приступ прямо перед моим носом, и я споткнусь о тело. На всякий случай не сводить с нее глаз. Все, прошел. Все будет превосходно. Ваша библиотека — в надежных руках, — сказал Фостер.
– . ., - смеясь, сказала Вайда.
— Спасибо, милая, — сказал Фостер.
– . ., - сказал я.
— Обожаю это место, — сказал Фостер.
– . ., - сказал я.
— Я буду относиться к вашим посетителям, как к святой яичной скорлупе. Не разобью ни одного, — сказал Фостер.
– . ., - смеясь, сказала Вайда.
— Ох, милая, ты слишком добра ко мне, — сказал Фостер.
– . ., - сказал я.
— Хватит волноваться, малец. Я знаю, что должен делать, и сделаю все в лучшем виде, а кроме этого больше ничего не обещаю, — сказал Фостер.