Абрикосовый мальчик

Леонидова Людмила

Ржавый кухонный нож, который Полине часто приходилось прятать от пьяного отчима, и две алюминиевые ложки – все столовое богатство, что видела девушка в родном доме.

Науку правильно пользоваться приборами она изучила быстро, даже Макс не понадобился. Ася, с детства знакомая с правилами хорошего тона, просто пару раз показала ей, как нужно правильно есть. Про фуршеты рассказала. Оказалось, закусывать стоя во время беседы, не набивая рот вовсе не просто.

Освоившаяся в московской тусовке, Полина наконец-то получила возможность познакомиться с родственниками избранника. Денис пригласил ее на выставку тетки, скульпторши Татьяны.

Девушка

явилась во всеоружии. Строгое черное платье с небольшим полукруглым вырезом вокруг шеи, из дорогого крепа, которое она давно приглядела в салоне Юдашкина, черные замшевые сапоги с вздернутым носом, крупные бусы по последней моде от Диора. Распущенные черные волосы переливались в неоновом освещении.

Под руку с Денисом она смело вошла в зал и огляделась. Приглашенные только начали собираться. Самой виновницы торжества видно не было.

– Ты тут осмотрись, а я поищу Таню.

Большую часть своей юности проведший в семье деда, Денис называл теток старше себя на десяток лет просто по имени.

– Что это за цыганочка? – издали заметив броскую фигуру, поинтересовалась Татьяна. – Твоя пассия или просто так?

Рассматривая главную работу скульпторши, стоявшую в центре зала, Полина думала об искусстве. Скульптура и живопись были ей близки.

Работы родственницы Дениса имели четкую авангардистскую направленность. Сотрудничество с Максом открыло Полине глаза на мир искусства, сформировало художественный вкус. Ей нравились все современные формы в рисунках, скульптуре, архитектуре, она чувствовала их и даже пробовала рисовать сама. «Неплохо получается, – хвалил ее Макс. – Когда состаришься, сможешь рисунком подрабатывать. Конечно, нужно подучиться...»

Понравилась Полине и сама скульпторша, небрежный стиль ее одежды, который тоже можно было назвать авангардным. Бесформенное темно-коричневое платье до щиколотки с удлиненными расклешенными рукавами, зеленые, почти солдатские сапоги в стиле «милитари», волосы, коротко подстриженные лесенкой на затылке.

– Это не «просто так», – передразнивая тетку и одновременно отвечая на вопрос о Полине, отрезал Денис, – это моя девушка.

Тетка, вечно одинокая, с большим гонором, всегда критиковала его подружек, которых ей не так уж часто приходилось видеть.

Денис больше любил открытую, жизнерадостную Данку, дружил с ней и доверял свои тайны.

– Ладно-ладно! – Скульпторша примирительно обняла обидчивого племянника. – Красотка! Кто такая?

– Фотомодель, – с неохотой процедил Денис.

– У кого? – Брови тетки взлетели вверх.

Все, что имело отношение к творческому бомонду Москвы, было знакомо ей досконально.

– У Макса, не знаю, как его дальше, – небрежно бросил юноша. Рана, нанесенная ему девушкой, еще не зажила, а потому говорить о ее фотомастере желания у него не было никакого.

– У Макса Спасского? – с удивлением воскликнула тетка.

Полина, издали наблюдавшая, как к ней приближается Денис под руку с родственницей, услышав имя шефа, смело пошла им навстречу.

– Добрый вечер, – без всякого кокетства поздоровалась она. – Я Полина, подруга Дениса. Вы знаете Максима?

– Кто ж его не знает, – небрежно бросила скульпторша.

Ее грубый прокуренный голос с чуть заметной хрипотцой, стиль поведения завораживали Полину. Все вместе создавало образ человека свободной творческой профессии, к которой ей хотелось быть причастной.

– Толковый парень, – продолжала

Татьяна. – Я видела его работы в журналах, мне они нравятся. Только тебя что-то среди его моделей не припомню.

Слегка ироничный тон тетки Дениса не смутил девушку. «Татьяна – личность заметная в московской тусовке, считает себя мэтром, – успел предупредить ее Денис. – Поэтому ведет себя заносчиво. Постарайся не обращать на это внимания». Полина и не обращала, хотя после такого замечания ей вовсе не захотелось хвастаться своей витринной фотографией, красующейся на фасаде магазина нижнего белья. «Говори, что это для денег, – на всякий случай, чтобы смогла защищаться от снобов, советовал ей Максим. – И не стесняйся. Знаменитые голливудские актеры продаются косметическим и прочим фирмам. В том числе для рекламы нижнего белья».

– Я начинающая, – так и не решилась открыться Полина.

– Надеюсь вскоре о тебе услышать. – Татьяна похлопала девушку по плечу. И тут же, извинившись, сорвалась с места. – Пойду спонсора поприветствую. Большой человек!

В зал в сопровождении двух крепких кожаных охранников вкатился лысый толстяк. Это был Лук, шеф Полины, владелец цветочного бизнеса Москвы.

Полина видела своего шефа всего раз, но запомнила навсегда. Как-то он объезжал свои владения с дозором. В цветочный магазин, где Полина трудилась на него вместе с Асей, он так и не зашел. Девушки высмотрели через витринные окна, как, выйдя из джипа, он расшаркивался перед большим господином в светлой сорочке с галстуком. Позже оказалось, что это был префект района.

Через месяц к их магазинчику присоединили соседние помещения жилого дома, превратив служебные квартиры на первом этаже в хранилище для цветов.

– Складик небольшой, никому не помешает, уверяю, – донесся тогда до девушек униженный голос Лука через приоткрытую дверь, а префект важно кивал ему в знак согласия.

Полине помнится, что граждане выходили на улицу с плакатами: «Долой капиталистов! Квартиры – людям!» Хитрый Лук прислал всем женщинам этого дома по огромному букету тюльпанов на Восьмое марта. Вскоре все успокоились и забыли. Только когда включались промышленные холодильники, поддерживающие низкую температуру для хранения цветов, раздавались звонки с угрозами от особо прытких жильцов. Полина даже после ночной смены боялась проходить через двор. Старухи выли ей вслед и стучали палками. Но после того как она заикнулась об этом старшему менеджеру, лавочка, на которой собирались сплетницы, куда-то исчезла, и сколько ни требовали крикуны от домоуправления привезти новую, они услышаны не были. Стоять возле подъезда оказалось пожилым жильцам не по силам. Так очередной скандал постепенно затих, а складик остался.

Московскому бомонду, прибывшему на выставку известной скульпторши, Лука Серафимович явился в совершенно другом качестве, выглядел по-иному, то есть не просителем, а дорогим гостем – меценатом и спонсором мероприятия. Из маленького человечка он превратился в большого раздобревшего барина, однако хохолок на его лысой голове, как он ни старался его приглаживать, непослушно торчал. Отлично сшитый синий костюм в полоску очень ему шел и тянул, по прикидке Полины, на пару тысяч долларов, а может быть, и подороже. Лоснящаяся от массажей физиономия сияла в приветственной улыбке. Рядом, стараясь попасть с ним в ногу, по паркету вышагивали двое массивных парней – охранники Луки. Тройка танком надвигалась на Татьяну.