Абсолют
Шрифт:
По обрывкам разговоров я узнал, что индиец был не кадровым военным, а, скорее, наёмником широкого профиля, выступающим за ту сторону, которая больше заплатит. В нашу организацию, предположительно, попал через Веню: не думаю, что человеку, свободно разгуливающему с винтовкой по ресторанам и отелям, было сложно протащить определенного бойца в свою группу.
Как-то раз мы попали под камнепад в горах Северного Кавказа, что находятся на юге России, но, к счастью, без особых проблем выбрались из этой передряги. После, на привале, группа заговорила о таком абстрактном понятии, как везение. Фактически мы спаслись только по той причине, что успели вовремя среагировать, прижавшись к крупным валунам — обломки
Ко всеобщему удивлению к беседе присоединился и Каспар. Он поведал, что во многих спецподразделениях мира существует такая практика: бойцов, уверовавших в собственное бессмертие, либо оставляют в тылу, либо в добровольно-принудительной форме отправляют в отпуск (если, конечно, в этот период страна не участвует в полноценной войне). В качестве примера индиец поделился историей из личного опыта.
Точных дат и мест Каспар не называл, потому о каком именно конфликте шла речь, оставалось только гадать. Индиец рассказал, что тогда он был совсем молод. По стечению обстоятельств ему довелось за четыре дня поучаствовать в семи штурмах зданий. Каждый штурм сопровождался нешуточными потерями состава, но Каспару необычайно везло: вражеские пули шуршали рядом, но не поражали цель; осколки гранат бессильно разбивались о бронежилет, не попадая в незащищенные участки кожи; задетая растяжка, установленная между этажами, волшебным образом сработала только после того, как он отдалился на безопасное расстояние.
Перед восьмой вылазкой индиец полыхал отвагой и энтузиазмом, ведь он считал себя неуязвимым. Благо, что командир их группы уже насмотрелся на таких отчаянных сорвиголов, которые из-за нескольких проведенных подряд успешных операций теряют связь с реальностью. Парочка увесистых моральных тумаков и отправление во внеочередной месячный отпуск остудили рьяного вояку.
— И знаете, парни, — говорил Каспар на привале, — я тогда по своей молодости и наивности оскорбился, но через некоторое время понял, что прав был командир. Если бы в тот момент он не остановил меня, то я бы с вами сейчас не сидел. На восьмом или девятом штурме меня бы кончили, потому что я уже и на седьмом перестал заботиться о своей безопасности. Раз двадцать высовывался из укрытия и трижды проверял комнаты без страховки. В общем, к чему я это? Если вам часто везёт, не теряйте голову. Это случайность. Статистика рано или поздно возьмёт своё.
Сейчас я, убегая от тварей, вспоминал этот разговор. Почему именно его? Причина проста: на миг возникла иллюзия, будто богиня удачи поцеловала меня в лоб.
Моя качественная одежда превратилась в изорванное тряпьё. Шапку сорвало — тварь зацепила её когтями. Капюшон также отсутствовал — я случайно пригнулся, когда перепрыгивал через небольшую расселину, и неведомое явление, походящее на серповидный сгусток света, срезало его.
Хоть во мне и играл адреналин, но я всё же ощущал потоки морозного воздуха в районе спины и бёдер: мутанты изодрали походную экипировку, оставив на ней внушительные прорехи. При этом на мне самом не было ни царапины. Десятки раз я на миллиметры расходился со своей смертью, до сих пор продолжая топтать землю. Хотя если бы госпожа Фортуна действительно облагодетельствовала меня своим касанием, то я бы не оказался в подобной ситуации.
Что случилось с другими членами группы, оставалось только гадать. Я даже не понял, в какой момент мы разделились с Йенсом. Заметил лишь, что уже некоторое время бегу один.
Импровизированное копье уже давно покоилось в черепушке одного из существ: склизкая зловонная жижа, брызнувшая в момент удара, залила мои руки, и я не смог выдернуть предмет. Тратить же драгоценные секунды на высвобождение оружия, когда к тебе несется ещё
Так я и бежал, лихорадочно уклоняясь от преследующих меня монстров. Раз за разом удавалось избегать повреждений, будто меня вела сама судьба. Я понимал, что стоит споткнуться или словить один удар — и меня ждёт смерть. Но с каждым пройденным препятствием и с каждым чудесным спасением от мутантов, внутри меня поселялась глупая уверенность в своей неуязвимости. Приходилось выкидывать эту наивную мысль из головы. Каспар прав: статистика рано или поздно возьмёт своё. Шансов выбраться отсюда живым никаких. Вскоре я узнаю, правдива ли моя теория о перерождении или это полнейший бред.
Несмотря на мою хваленую подготовку, я быстро выдохся: в горах на больших высотах физические нагрузки воспринимаются иначе. К тому же я бежал на пределе своих возможностей и передышку мне никто не давал.
Пространство с исчезнувшей скалой было совсем рядом, но путь к нему преграждала группа монстров, мчавшихся наперерез. Выгадав момент, оглянулся. Лучше б я этого не делал… За мной гнались уже не просто одиночные твари, а целая орда. Уловил и сияние, распространяемое элементалистом.
Внезапно сверху раздался пронзительный клёкот. Казалось, что на меня обрушивается небо, а светлый день превращается в ночь.
Впереди показался склон. Я тут же прыгнул и заскользил вниз головой к торжествующим монстрам. Ну вот и конец!.. Наземные твари уже заносили смертоносные конечности, намереваясь уничтожить, вероятно, последнего человека в этих горах.
Из-за взмаха огромных крыльев поднялась снежная буря. Гигантская птица промахнулась. Оставив передо мной внушительные борозды от когтей, она лапами снесла мутантов, тем самым расчищая мне дальнейший путь. И снова повезло! А может, удача действительно на моей стороне?..
Контролируемое скольжение перешло в беспорядочное падение. Я катился и, казалось, собирал по пути все торчащие камни. Сперва я приземлился на кисть — по телу пронеслась волна боли. Маловероятно, что отделался простым вывихом. Скорее, заработал сложный перелом, восстановление после которого займет минимум полгода. Затем подбородок ударился о подвернувшийся валун — челюсть свернулась, но каким-то чудом я был ещё в сознании.
Потом я ощутил стужу, всеобъемлющую и всепроникающую…
Мне доводилось в зимний период бывать неподалеку от Оймякона — самой холодной территории, на которой обитают люди; я путешествовал в арктических водах Северного Ледовитого океана; проводил пару ночей в Норт-Айсе — полярной исследовательской станции, расположенной в Гренландии — и нигде и близко не было такой низкой температуры, с какой я столкнулся сейчас.
Почувствовал, что не могу вдохнуть: столь морозный воздух попросту не проникал в лёгкие. И без того поврежденные зубы начали крошиться и вылетать изо рта. Больше же всего от этой неведомой аномалии, распространяемой монстром-элементалистом, досталось ногам. Я ощутил, как всё, что находится ниже коленей, превращается в твердое однородное вещество. Кости, хрящи, сухожилия — всё застывало. Через миг передо мной возникла черная бездна скального провала, а в следующее мгновение я понял, что лечу вниз.
Удар о землю выбил сознание, но окруживший меня удушливый запах тухлятины заставил резко распахнуть глаза.
Стены расселины уходили ввысь метров на десять. Надо мной сияло голубое небо, на фоне которого проплывала крылатая тень. Сверху, словно в замедленной съемке, беспорядочно и неспешно падали мутанты. Снова и снова они разбивались, расплескивая зеленую жижу. Твари сыпались чуть правее, и их туши меня не задевали.
Как оказалось, я приземлился спиной на распластавшихся монстров, которые, по всей видимости, сверзнулись сюда сразу после того, как вывалились из порталов.