Абсолютный игрок
Шрифт:
Куттер беглецов в этот момент был уже в двадцати километрах от атакованного «диплодока», и взрывная волна, а также световая и электромагнитная, вреда ему не причинила. Влад вовремя сообразил, что нужно делать, прекратил маневрировать и врубил двигатель на форсаж.
«Что… это?!» – спросила ошеломленная Улыба, оглядываясь на выросший сзади в воздухе лес дымных «грибов».
«Ракетный залп, – отозвался Влад, еще не веря в спасение. – Здесь живет мой друг, у него атомная подводная лодка. Он увидел нас и вмешался. – Контрразведчик подумал и добавил мысленно: – Спасибо, Уан!»
«Не за что, – прилетел вдруг усмешливо-доброжелательный пси-голос Уанкайовы. – Долг платежом красен. Не останавливайся, этот зверь
«Ты… можешь говорить в ментале?!»
«Это всего лишь пси-рация, мальчик. Прощай. Заходи, если что».
Ошеломленный открытием – в пси-рацию он не поверил, – Влад не сразу пришел в себя, однако схватка с преследователями еще не закончилась, «диплодок» опомнился и хищно метнулся в погоню за куттером. Если он и был поврежден попаданиями ракет, то незначительно. И кто знает, успели бы беглецы уйти от гигантского корабля – куттер за это время удалился от района сражения на сто километров, – если бы не новая атака, организованная Уанкайовой теперь уже не из-под водной толщи, а с островов архипелага.
Когда физик установил на них зенитно-ракетные комплексы, почему был уверен, что они пригодятся, осталось загадкой, но факт был налицо: сразу с трех островов Борейского архипелага, к которому приблизились и беглецы, и преследователи, стартовали три десятка зенитных ракет и без промаха вонзились в морду и тушу мчавшегося вперед «диплодока». Отвернуть он не успел, не позволили ни расстояние, ни скорость, и, хотя ни одна из ракет брони корабля, защищенного плазменно-ионным слоем, не пробила, тем не менее инк спейсера посчитал атаку серьезной и отвернул корабль вверх, делая горку. Когда разъяренный командир экипажа преследователей вернул спейсер на прежнюю траекторию, куттер беглецов исчез. Влад успел направить аппарат в жерло шахты, пронизывающей остров, породы океанского ложа и всю чечевицу Земли до ее «дна». Залп из вакуум-преобразователя уничтожил весь остров на глубину до километра, в воронку хлынула океанская вода, однако догнать куттер не смогла: сдвинувшиеся при взрыве пласты пород перекрыли шахту, как пробка.
Несколько часов беглецы отходили от треволнений погони, приходили в себя, отдыхали и беседовали с Аврелием, управляющим инком бункера Пайола Тота, который встретил молодую пару как давних друзей.
Влад перенес в бункер мешок с реликвиями, долго колебался, не зная, что с ними делать, и решил оставить их в бункере, на попечение Аврелия. Единственное, что не хотелось оставлять – душа не позволяла, – так это статуэтку человечка с поднятыми вверх руками и «оживающим» лицом. Поразмыслив, бывший кладоискатель все-таки вознамерился взять ее с собой.
Улыба, с интересом наблюдавшая за процессом раскладывания реликвий, потрогала каждую пальчиком, полистала Книгу, подержала в руке статуэтку, почувствовав ее внутреннее тепло и энергоинформационную глубину, вопросительно посмотрела на спутника, и Влад, подарив ей перстень с марсинитом, принялся рассказывать девушке историю своей жизни вплоть до появления в ней Улыбы.
Девушка, принявшая перемену в своей судьбе на удивление спокойно, так же сдержанно реагировала и на технику бункера, и на рассказ молодого человека, сумевшего передать слоган-речью все свои чувства при встрече с неизведанным и прежде не виданным, и масштабы космических явлений, с которыми ему пришлось познакомиться. Впрочем, эта ее реакция не показалась Владу необычной, Улыба родилась в семье интраморфов, сохранявших родовую память в течение сотен лет, и помнила прежнюю жизнь Земли и Вселенной, воспринятую предками. Он и сам отнесся к жизни Геи с ее конформной «живой» архитектурой и техникой достаточно сдержанно, сравнивая ее с жизнью Земли до Катастрофы и не видя больших различий. Во всяком случае, люди, по его мнению, не изменились
Всеми своими переживаниями, выводами и обобщениями он, конечно, с Улыбой делиться не стал, но она и так поняла, что новая родина человечества ему не понравилась, поэтому на тему его жизни на Гее вопросов больше не задавала. Ее интересовали другие проблемы: отношения в геянских полигамных семьях, чем занимаются геянские женщины, как они одеваются, какие украшения носят и какие духи предпочитают. А так как на эти вопросы Влад отвечал скупо, тема женского быта скоро иссякла, и Улыба посерьезнела, потому что рассказ подошел к концу и надо было решать, что делать дальше. При этом она сказала «мы», а не «что ты будешь делать?» – чем несказанно обрадовала спутника, не знавшего, последует ли она за ним или ее придется отправлять домой.
«Я собираюсь на спейсер «Маг», – ответил Влад.
«Это далеко?»
«На Солнце».
«Я с тобой».
«Это опасно», – честно предупредил Влад.
«На Земле тоже несладко, ты видел, – возразила Улыба. – К тому же отец разрешил мне пойти с тобой».
«Он не знал, что я собираюсь покинуть Землю».
«Подумаешь! С тобой мне ничего не страшно. Ты ведь не собираешься прогуливаться по безвоздушным пространствам?»
«Может быть, придется делать и это».
«Так что ж? Я могу обходиться без воздуха два часа! – похвасталась девушка. – Мы спорили с подругами, и я просидела под водой два часа».
«А потом?»
«Потом отец нашел меня и запер в погреб», – пригорюнилась она.
Влад засмеялся.
«Ты не понимаешь, какая трудная задача стоит перед нами. Мне поручили найти хотя бы одного файвера, а где искать, не сообщили. Вообще неизвестно, куда они ушли. Может быть, научились жить на звездах, может, в космическом пространстве…»
«Люди не могут долго жить в космосе, там холодно».
«Прошу прощения, что вмешиваюсь, – послышался бархатный пси-голос инка, – но молодая леди заблуждается. Биологическая основа не мешает человеку напрямую обживать космос. На этапе доэнергетической фазы развития человек мало развивал свои способности, привыкнув опираться на разного рода технологии, но в принципе любой атом – это чистая энергия, вакуум – тоже энергия, надо лишь научиться ею пользоваться. Уже интраморфы умеют извлекать информацию и энергию из вакуума посредством зондирования Акаша-поля…»
«Мы называем его полем Сил», – вставил Влад.
«Что же говорить о файверах? – закончил Аврелий. – Конечно, они могут жить где угодно. Сын моего хозяина демонстрировал нам удивительные вещи».
«Жаль, что он не оставил своих координат».
«Жаль», – согласился инк.
«Ты что же, думаешь, он еще жив?» – удивилась Улыба.
«Файверы бессмертны, – с ноткой странной грусти сказал Аврелий. – Они живут, пока им интересно жить».
«Неужели твой хозяин за тысячу лет ни разу тебя не навестил?»
«Пайол Тот был интраморфом, но не файвером, как его сын. А Ян не появлялся».
«Вот видишь, даже компьютер на моей стороне, – заявила Улыба не совсем логично. – Я иду с тобой. Мне бы только переодеться, сарафан и летник – непрактичная одежда для похода».
Влад посмотрел на черную ленту на лбу девушки, вспомнил, с чем связан этот цвет, и шутить не стал. Гибель сородичей Улыбу потрясла, да и Влад был с детства воспитан сопереживать горю, несмотря на всю жестокость воинской профессии. Для деревни же любая человеческая потеря была невосполнима.