Абстрактный мир. Трилогия
Шрифт:
К полудню я почувствовала себя лучше и решила подняться на палубу. Осторожно воспользовавшись полями, я сняла головную боль и кое-как уняла нервы. Мне нужно было отвлечься.
На палубе царила тишина. Судно дрейфовало, а команда, в ожидании вечернего улова, приводила в порядок снаряжение.
Один из рыбаков чинил ловушку неподалеку от лестницы, раскладывая длинные прутья внутренней клетки на расстеленную у его ног клеенку. Я, осторожно переступив через прутья, на цыпочках прошла к правому борту и, вцепившись в поручни, высунула нос наружу.
Всюду, куда не глянь, простиралось густо-синее
Поле земли здесь было куда более спокойным, чем на Прэне. Оно отзывалось нехотя, лениво, будто делая одолжение.
— А вот и свежий воздух! — капитан стукнул руками по поручням. Я подпрыгнула от неожиданности, теряя всю торжественность мгновения. — К вечеру потянем пауков.
— Фу, — не сдержалась я. — Как это вообще можно есть?
— Их нужно уметь готовить, — сообщил капитан, почесывая щетинистую щеку. — Помнится, в Ак-камерзе их подавали с жареной картошкой и репой. Мммм, пальчики оближешь.
— Сколько же вам лет, раз вы помните живой Ара-каз? — неосторожно спросила я и, спохватившись, добавила. — Извините.
Капитан уставился на проплывавшую в нескольких метрах от судна медузу, похожую на кусок полупрозрачного шелка, и шумно вздохнул.
— Постарше чинньеза, который приглядывает за тобой.
— Вы хорошо его знаете? Как он получил этот титул? — капитана тянуло на беседу, и мне хотелось его послушать. Тем более, погода располагала к задушевному разговору.
— Так ты не знаешь? — кевт удивленно взглянул на меня. — И откуда вы, люди, такие бестолковые беретесь… Ну, не хмурься. Я тебе сейчас все расскажу. Я, конечно, не был очевидцем тех событий, но все выжившие нашего поколения рассказывают почти одно и то же.
Я вся превратилась в слух.
— Хм… С чего бы начать? — капитан морщил лоб, двигая губами, будто пробовал на вкус слова. — С того момента, как объявили мобилизацию? Или с той бомбежки у Ледяных озер, когда пилоты наших истребителей, оставшись без горючего, уходили в последнее пике и будто бы замирали на секунду, прежде чем врезаться носом в толстую корку льда и потянуть за собой сотни врагов? Или с кровавой резни, которую учинили гоблины, когда этим тварям стало ясно, что мы проиграли войну?
Я несколько растерялась. Странное дело, я всегда знала, что Арельсар получил свой титул, воюя на фронтах Первой Индустриальной, но слушать о войне сейчас, когда у меня самой в голове сплошная каша…
Что ж, не важно.
— Эта была страшная война, девочка, но красивых войн не бывает, — капитан смотрел вдаль, на медовую яхту. В его голосе не было тех надрывных нот, с которыми говорят о бойнях политики Эрзамона, он будто бы рассказывал очередную грустную историю.
А как мой отец описал бы войну? Я смотрела на ударяющиеся о зеленоватый борт судна ленивые волны, сама ещё не понимая того, что разум мой исцелялся и креп, жадно требуя продолжения истории о чужих бедах.
— Это
Но тогда, вчера или шестьдесят лет назад, война с эльфами подходила к ожидаемому финалу. Эти полупрозрачные твари продвигались вглубь страны, подминая под гусеницы своих танков один округ за другим. Они выжигали целые города, а кости жителей сгребали в кучи. Я сам видел эти горы… горы обугленных трупов… И знаешь, что они говорили? Мы идем освобождать рабов! Гоблинов! Этих жалких ушастых выродков, готовых предать при первой возможности! Как раз тогда гоблинов никак не могли угомонить, они будто с ума посходили. Эльфы знали, когда напасть.
Внимание нашего правительства было сосредоточено на восстаниях, что охватывали одну колонию за другой, и когда эльфы ударили по южным областям, мы оказались не готовы. Эти мелкие ушастые уродцы праздновали освобождение, а наши военные в спешке покидали укрепления, торопясь защитить родные камни.
Эх, сила полей, как же страшна была та война! Как беспощадны были наши враги, и как трусливы союзники!
Миротворцы, долгое время отсиживавшиеся за круглыми столами и ждавшие, когда же воюющие стороны поймут, что пора начать диалог, вдруг усмотрели в действиях эльфов черты геноцида населения Ара-каза и забили тревогу. Похоже, истребление кевтов не входило в планы миротворцев, и орден, пригрозив эльфам введением каких-то им одним известных ограничений, отправил на Ара-каз своих наблюдателей.
Наблюдатели попали в самую гущу событий, и те, кто выжил, принесли на Прэн дурные вести. Да, это геноцид, да, эльфы пойдут до конца. И вот тут-то миротворцы закопошились: сначала снарядили партии гуманитарной помощи, а потом, когда все эти подачки перехватили эльфийские отряды, отправили наконец-таки группы сдерживания: семнадцать крыльев по семь истребителей-лисиц в каждом, одну треть своего флота и больше двух тысяч десантников, перед этим заручившись поддержкой Совета Свободных Кланов. Орки, бывшие нашими союзниками до войны, в период противостояния оставались сторонними наблюдателями. Не желали ввязываться в конфликт, знаешь ли, думали, как и люди, поддерживающие эльфов, авось их союзников прижмут к ногтю, а им потом перепадет кусок пирога.
— И перепало. По мне, так гоблинские земли сейчас по статусу напоминают автономии при ССК.
— Пусть подавятся, — кевт сплюнул. — Я не лезу в политику. Теперь. Пустое дело, девочка. Пока они там воняли за круглыми столами, мы рыли братские могилы.
Ну, так вот. Операцией по эвакуации командовал эльф, не помню его имени, а следующим по званию стоял Арельсар. Он уже тогда поднимался к креслу в Цитадели, да только началась война, и все кевты, состоявшие в ордене, рванули к родной земле. Ну, я считаю, так поступил бы каждый… Зря они там говорят, у миротворца нет расы. Она всегда есть. И всегда будет.