Ацтек
Шрифт:
Все, что происходило в то утро, обязательно имело определенное отношение к нашим религиозными верованиям, обычаям или традициям, хотя это, наверное, и не так просто уразуметь иноземцу, каким является ваше преосвященство. Например, в празднике участвовали токотин, прибывшие по специальному приглашению с побережья океана, из земель тотонаков. Именно там и была изобретена или, возможно, навеяна их богами эта ни с чем не сравнимая забава. Для выступления токотин потребовалось просверлить в мраморе, которым была вымощена площадь, отверстие, куда вставили ствол чрезвычайно высокого дерева, предварительно положив вниз живую птицу. Считалось, что кровь этой птицы должна была придать артистам силы, необходимой для полетов.
Вставленный в отверстие ствол был высотой почти с Великую Пирамиду. На его верхушке находился крохотный, пожалуй не больше чем в один обхват, деревянный помост, с которого свободно свисали крепкие веревки. Пятеро тотонаков взбирались по стволу-шесту на вершину: один нес флейту и маленький, прикрепленный к набедренной повязке барабан. Остальные четверо не были обременены ничем, кроме обилия ярких перьев. Собственно говоря, они были совсем голыми, если не считать этих перьев, приклеенных к их рукам. Добравшись до помоста, эти четверо артистов каким-то непостижимым образом размещались по краям деревянной площадки, в то время как пятый медленно, осторожно поднимался на ноги и вставал в самом центре.
Там, на огромной высоте, на ограниченном пространстве, он начинал пританцовывать, аккомпанируя себе на флейте и барабане — постукивая по барабану одной рукой и закрывая и открывая отверстия флейты пальцами другой. Хотя все собравшиеся внизу, на площади, взирали на это затаив дыхание, в полной тишине, но музыка с такой высоты была почти не слышна. Тем временем остальные четверо токотин осторожно привязывали веревки к своим лодыжкам, чего зрители, опять же, снизу видеть не могли.
Когда все было готово, пританцовывавший человек подавал сигнал музыкантам на площади.
Ба-ра-РУУМ! Разом ударяли все барабаны, гремели все трубы, зрители от нетерпения не могли устоять на месте, а четверо взобравшихся на столб спрыгивали с помоста. Они прыгали прямо в воздух!
Их распростертые руки по всей длине окаймляли перья, причем каждый токотин носил оперение определенной птицы: первый — красного макао, второй — синего рыболова, третий — зеленого попугая и четвертый — желтого тукана. Широко раскинутые руки были подобны распростертым крыльям. Первый прыжок уносил токотин в сторону от столба, но их останавливали обвязанные вокруг лодыжек веревки. В этом-то и заключалась вся хитрость: люди просто упали бы и ударились о столб, если бы не искусный способ переплетения веревок. Прыжок постепенно переходил в медленное круговое вращение вокруг столба, причем все четверо находились на одинаковом расстоянии друг от друга, каждый в изящной позе птицы, зависшей в воздухе с распростертыми крыльями.
В это время человек наверху продолжал танцевать, а музыканты внизу — выбивать завораживающий, пульсирующий ритм. И под этот аккомпанемент четверо людей-птиц описывали все более и более широкие круги, постепенно снижаясь. При этом, подобно парящим птицам, они, меняя наклон крыльев-рук, меняли и свое положение в воздухе — приподнимались или опускались, как будто тоже танцевали. Веревка, удерживавшая каждого токотин, тринадцать раз обвивалась вокруг столба по снижающейся спирали. Совершая последний, самый широкий и стремительный круг, когда тело его пролетало уже над самой мостовой, человек выгибался, отведя крылья назад (точь-в-точь как садящаяся птица), и касался земли ногами. Освободившись от веревки, он невольно пробегал еще некоторое расстояние и останавливался, причем все четверо делали это одновременно. После этого пятый артист, скользя по натянутой веревке, спускался на площадь.
Если его преосвященство счел возможным прочесть некоторые из моих предыдущих рассказов о наших верованиях, ему должно быть понятно, что представление токотин было не просто акробатическим трюком, но символическим действом, каждый аспект которого имел особое значение. Так, нагие оперенные
Накануне ночью все пленные тлашкалтеки исповедовались жрецам Пожирательницы Скверны, после чего их переместили ближе к городу и разделили на три группы — с тем чтобы они могли двигаться к Великой Пирамиде по трем широким улицам, ведущим к площади. Первым приблизиться к месту жертвоприношения предстояло славнейшему из пленников, Вооруженному Скорпиону. Его должны были нести на носилках, но он надменно отказался от этого и двигался навстречу Цветочной Смерти, обхватив руками плечи двух заботливых братьев-воителей, тоже из сообщества Ягуаров, хотя, конечно же, не его соотечественников, а мешикатль. Вооруженный Скорпион висел между ними, и обрубки его ног болтались в воздухе, как обгрызенные корни. Меня поставили у подножия пирамиды, где я присоединился к этим троим и сопровождал их вверх по лестнице до террасы, на которой нас поджидали все важные персоны.
— Будучи самым высокопоставленным из наших ксочимикуи, — сказал Чтимый Глашатай Ауицотль, обращаясь к моему «возлюбленному сыну», — ты, Вооруженный Скорпион, имеешь почетное право первым возлечь на алтарь Цветочной Смерти. Однако как прославленный своей доблестью воитель-Ягуар ты можешь предпочесть этому возможность сразиться за свою жизнь на Камне Битв. Каково твое желание?
Пленник вздохнул: — Жизнь моя уже закончилась, великий господин, но тем не менее я был бы не прочь сразиться в последний раз. И поскольку у меня есть выбор, я выбираю Камень Битв.
— Решение, достойное воина, — заметил Ауицотль. — И тебе будет предоставлена честь сразиться с достойными противниками, нашими воителями самого высокого ранга. Стражи, помогите высокочтимому Вооруженному Скорпиону подняться на камень и приготовьте все для обряда.
Я подошел поближе. Камень Битв, как я уже рассказывал, стал единственным, чем дополнил оформление площади предыдущий юй-тлатоани Тисок. Этот широкий, приземистый цилиндр из найденного на вулкане базальта, находившийся между Великой Пирамидой и Камнем Солнца, приберегался для воинов, доблесть которых позволяла им сподобиться чести встретить смерть с оружием в руках. Но пленнику, который предпочел ритуальный бой смерти на алтаре, предстояло сразиться не с одним противником. Если хитростью или отвагой ему и удастся одолеть одного мешикатль, на смену тому придет другой, а потом и третий. Против предназначенного в жертву были готовы один за другим выступить целых четыре бойца, и один из них обязательно должен был убить приговоренного к смерти… во всяком случае, о другом исходе я не слышал.
Вооруженный Скорпион был в полном боевом облачении: в хлопковом панцире с надетой поверх него ягуаровой шкурой, обозначавшей его высокий ранг. Пленника поместили на камень, где он, не имея ног, не мог даже стоять, тогда как его противник, державший в руках макуауитль с острыми обсидиановыми краями, имел возможность двигаться, соскакивать с камня и запрыгивать обратно, а также нападать с любой стороны. Кроме того, Вооруженный Скорпион имел при себе лишь палку, чтобы защищаться от ударов противника, и макуауитль, но не боевой, а такой, какие давали новичкам, обучавшимся военному делу, — вместо острых кусков обсидиана деревянные лезвия окаймляли пучки перьев.