Ацтекский вопрос
Шрифт:
— А потом сменить отца на сына, матушка. Через несколько лет. Я понял, что посоветовал тебе Борджиа. Только не будет ли он иметь большое влияние на Диего Колумба?
— Все Колумбы схожи один с другим, — улыбнулась Трастамара. — Власть, золото, желание купаться в лучах славы. Только младший действительно осторожнее и умнее отца. Я удостаивала его нескольких встреч специально для того, чтобы присмотреться. Он не особенно интересен, но понятен. И будет полезен сильнее, чем сейчас, управляя всего то добычей золота на Эспаньоле. А военные дела… Чезаре называет много имён, которые могут быть полезны нам. Я сама знаю каждого. Почти, поскольку этот Франциско Писарро не из тех, кто был мне известен. Но хитрый глава тамплиеров
— Недостатками, — поёжился от несуществующего в реальности холода Хуан. — Он называет его 'бешеным псом, которого надо держать на ошейнике с шипами внутрь.
— Но псом, способным разорвать многих врагов, Хуан, — мягко так, укоряющее вымолвила королева. — Учись использовать во благо многих: опасных, хитрых, просто неприятных тебе, но приносящих большую пользу. Мне противен Христофор Колумб, его непомерная жажда славы и денег, самомнение, убеждение в собственной незаменимости. Но приходиться мириться с тем, что он не просто открыл нам Новый Свет, но и стал символом, путеводной звездой для других конкистадоров. Не будь его, не уверена, что Алонсо де Охеда, наш теперь родственник, стал бы так успешен в открытии пути в Индию и завоевании для короны столь важных и богатых земель. И он только самый яркий из последовавшей по следам Колумба плеяды.
— Я… понял, — склонил голову младший из двух беседующих Трастамара, признавая несомненную мудрость и опыт старшей. — Но что с другим предложением Чезаре Борджиа, о непокорных короне племенах таино на Эспаньоле? Оно меня удивило. Нет, я поражён, что он вообще подумал, что можно пойти на такое!
Королева Испании осознавала причины возникновения столь ярких чувств у её сына и наследника. Предложение насчёт происходящего на Эспаньоле, переданное со стороны Борджиа, действительно являлось необычным и противоречащим многим естественным устремлениям как её, так и — причём особенно сильно — вице-короля Нового Света.
Чезаре в своём большом, затрагивающем многое послании напоминал Изабелле Католичке о том, что сейчас основной и действительно опасный враг как Испании, так и его Ордена Храма — это империя Теночк, а вовсе не таино, которые уже неоднократно были биты испанцами. Остатки же, не смирившиеся с понесёнными поражениями, уцепились за горные в основном части Эспаньолы, а на Кубе непримиримых и куда меньше, и скрываются они всё больше в лесах. Но важнее именно таино Эспаньолы по причине того, что у них появился настоящий лидер — Анакаона. Достаточно жесткая и умная, чтобы не утратить власть после смерти мужа и взять остальных касиков под свою руку. Дальновидная, поскольку сумела и получить многое от империи Теночк, и в то же время не оказаться в полностью зависимом от её тлатоани положении. И почувствовавшая вкус если не побед, то отсутствия разгрома вкупе с нанесением своим врагам достаточно серьёзного урона. Не столько в числе людей, хотя и этого не получалось отрицать, сколько в нарушении, почти полной остановке добычи золота на большей части рудников Эспаньолы. Временная остановка, но всё равно ставшая неприятным известием не то что для вице-короля, но и для самой Изабеллы, уже привыкшей к равномерному и всё увеличивающемуся потоку золота из-за океана.
Мир или перемирие — вот что предлагал Чезаре. Вывод из разгорающегося противостояния более слабого противника, чтобы сосредоточиться на сильном. Отдельно отмечал, что даже если Анакаона категорически не захочет идти на мировую, сами переговоры окажутся полезными. Ведь не всё касики таино хотят продолжения войны, если можно сохранить независимость, при этом заключив довольно почётный мир. А остающиеся за ними территории Эспаньолы… Тут можно и нужно было использовать некоторую наивность именно этих индейцев в высокой и вообще политике. Проще говоря, пристегнуть к мирному
— Это дальновидное предложение, сынок, — ещё раз прикинув возможности, предоставляемые тем или иным путём, задумчиво проговорила Изабелла. — Если мы его примем, то сможем или заключить выгодный мир, или хотя бы расколоть поддерживающих Анакаону касиков. И услышать громкий не крик, но писк нашего вице-короля, которому договариваться с индейцами никогда не нравилось. Тут ему придётся предлагать касикам и первой среди них, Анакаоне, не просто разговоры, а мир. Мир с той, которую хитрец Борджиа предлагает в договорах, что на бумаге, ну и на словах тоже, называть «великой княгиней Таино».
— Кодекс Войны, — слегка поморщился Хуан. — Я его почти наизусть выучил, до того он стал важен в Европе, а теперь и в Новом Свете.
— Не в нём дело. Не только в нём, — поправила сама себя Трастамара. — Борджиа умеют играть коронами, делая их неизменно желанными для одаряемых, но вместе с тем опасными… если сами римские хитрецы этого захотят. Княжеская корона на голове Анакаоны рассорит её с некоторыми, вызовет зависть у ещё одной части. Особое умение использовать данную короной силу — это нужно иметь не только природный ум, но и большой опыт, которого у таино просто нет. А к советам со стороны Анакаона прислушивается с большой осторожностью, потому голоса из империи Теночк если и будут услышаны, то не как то, что есть непременная истина.
— И тогда раскол, раздоры и разгром! И вице-король перестанет гневно пищать.
Смотря на засиявшего, словно свежеотчеканенная золотая монета, наследника, Изабелла подавила печальный вздох, не желая показывать чересчур наглядно своё отношение к такой реакции. Сын, наследник, он хотя и старался, но довольно часто показывал матери, что слаб. И слабость эта не столько телесная, сколько иная, не позволяющая глубоко проникать в тонкие, многоходовые интриги, столь необходимые в жизни монарха, желающего использовать не только силу меча, но и иные её разновидности. Заодно поневоле сравнила реакции Хуана с реакциями на не эту, но пока более простые задачки-загадки Марии и особенно младшей своей дочери, Екатерины. Сравнение, надо сказать, оказывалось совсем не в пользу Хуана.
— Тогда Анакаона станет или слабой, или вместо неё корону наденет кто-то другой из касиков, возможно, при этом решившись просить помощи если не у нас, то у союзного нам Ордена Храма. Кодекс Войны. Ты упомянул его правильно, но, сделав первый шаг, забыл о втором. Как думаешь, какова цель Конкисты у нас и расширения влияния у тамплиеров? Хорошо, только Конкисты, нужной нашему королевству!
— Захват новых, богатых золотом, специями и иными богатствами земель. Сами земли, где будут строиться замки наших вассалов, — чётко излагал Хуан, благо был полностью уверен в своих словах. — Сокрушение оказавшегося в Новом Свете врага, опасного и не ожидаемого нами.
— Нас предупреждали о возможности такого, — поправила сына Трастамара. — Хорошо, сокрушение. И что дальше?
— Как на Эспаньоле. Кубе. Ямайке, в других местах. Поставленные губернаторы, усмирённое население, величие короны. Как обычно, матушка.
— Годы, а то и десятки лет тяжёлой войны, высасывающей из нашей Испании солдат, пушки, корабли. Империя Теночк — это не таино. Индейцы же не османы или мамлюки с маврами. Они другие. Я видела пленников, которых доставили сюда. Тебе тоже стоило бы посмотреть, но… я ошиблась, только рассказав, дав почитать листы с допросов, но не показав их крепость души. Увидев, я сильно задумалась. И знаешь, сын, мои мысли стали ближе к тем, которые облекаются словами в Риме, общими и предназначены только для избранных ушей.