Ад этажом ниже

Пронин Валерий Викторович

– Чёрт бы тебя побрал, Шайтан! Только не вздумай впарить мне фуфло!

– Не волнуйся, товар первостатейный. Готовь десятку. Вечером принесу. И без шуток - у меня здесь шесть автоматчиков. А я за десятку - не то что их, родную маму продам.

– Убедил. Мы отходим в 23.00, приходи за полчаса. Ну а сейчас извини - пора работать.

На берег тем временем сходили девушки. С сумками, с чемоданами. Они сбились в кучку и пугливо озирались. Явно не профессионалки. У большинства наверняка нелёгкие судьбы и тяжёлые обстоятельства. Как у Даши или Инны Петровны.

Оранжевые тем временем перетащили все ящики из прицепа Катерпиллера на пристань. Среди них ходил капитан субмарины и что-то отмечал в списке.

Последняя

девушка покинула лодку и под конвоем десяти чёрных они пошли в сторону лагеря. Я так понимаю, что через полчаса они будут у ямы с крокодилами, а ещё через десять минут две из них найдут там свою ужасную смерть. Я поёжился и подошел к Сэму.

– Дело на мази. Я только что продал твою мину за десять тысяч евро. Так что все эти люди, считай, что уже покойники. Только они об этом ещё не знают. Вечером я передам её капитану.

– Эх, Иван, не тем ты занимаешься в жизни! Тебе надо было стать коммивояжером. Продавал бы тупым домохозяйкам самоходные утюги и автоматические ловушки для собачьих блох. И быстро бы стал богатым. Хотя вряд ли. Половину чесалок для задницы на батарейках ты бы оставлял в подарок, выходя из чужих спален. Я знаю тебя достаточно, чтобы... Иван, это она!

Я обернулся - матрос вывел на пристань женщину лет сорока пяти со связанными руками. Странно, судя по рассказам Сэма, она должна быть лет на десять старше...

– Иван, помнишь, где мы курили за пристанью на бревнышках? Отведи её туда!

– Я? И что я ей скажу?

– Ничего не говори! Просто отведи. Её зовут миссис Джонс.

У Сэма заметно дрожали руки и губы. Я вылез из трактора и подошел к матросу:

– Всё, малый, свободен. Я сам отведу её заказчику.

Не знаю, понял ли он меня, но возражать не стал. Я достал "шайтана" (женщина побледнела) и перерезал веревки, которыми были связаны руки.

– Hello, mrs Jones! Follow me, please.

– Who are you?

– Wait a second.

На этом мои познания в английском закончились, и я молча повернулся и пошёл к бревнышкам. Женщина шла за мной. Я указал рукой на бревно:

– Please sit down.

– What's the matter?

– Wait a second.

Ну, где этот, мать его, Сэм? У меня осталась в запасе всего пара английских слов. Матерных. И, кстати, мать Сэма - вот она. Зашуршали кусты, и из них вылезли Сэм (мать его, а если там аномалия?!) и Айгуль (она тут же начала переводить мне вполголоса).

Сэм подошел и сел напротив

– Ну здравствуй, мама...

Миссис Джонс побледнела еще больше.

– Сэмми?! О господи! Я знала, что этим закончится... Ну да, весь в меня...

– Мама...

– Погоди, Сэмми. Прежде чем ты начнёшь, дай я тебе покажу кое-что. И если ты всё равно захочешь меня убить, то сделай это сам. И быстро. Не отдавай меня этому человеку.

Миссис Джонс скосила глаза в мою сторону. Хорошенькое дело! А я-то тут причем?! Ну, Сэм...

Миссис Джонс порылась по многочисленным карманам, что-то надорвала, достала старую цветную фотографию и протянула Сэму.

– Смотри Сэмми, это я с твоим отцом. Это моя путёвка на электрический стул, но я знала, что она когда-нибудь пригодится.

Сэм посмотрел фото, пожал плечами и протянул его мне. Странное фото. На стуле сидит бородатый негр, держа руки на коленях. А рядом с ним стоит, обнимая его, молодая и счастливая миссис Джонс, и вроде как смеётся. Часы у них за спиной показывают 15.25. Только вот негру почему-то совсем не смешно. Судя по его лицу, он сидит на раскалённой сковороде, а его обнимает не миссис Джонс, а сама Смерть. А на животе белой рубашки у негра пятно от кетчупа. Похоже, хотдог уронил прямо перед съёмкой. Он из-за этого так расстроился? Фото было старое и не очень чёткое, я присмотрелся повнимательнее, и у меня зашевелились волосы во всех местах. Это был не хотдог. Руки у негра

были связаны его же кишками, выходившими через разрез в рубашке

– Посмотри на его руки!

Сэм взял фото и начал разглядывать. Внезапно у него на лбу выступил пот, и, зажимая рот рукой, Сэм пулей улетел в кусты, где, судя по звукам, и оставил свой завтрак.

– Мама, я видимо знаю не всё. Поясни, что это значит?
– спросил Сэм, вылезая из кустов. И вытирая рот рукавом сел напротив миссис Джонс. Она же вопросительно посмотрела на меня.

– Мама, это мой друг. Называй его Иван. И он знает всю мою историю. Иван, это моя мать, миссис Оливия Джонс. И должен заметить к чести Ивана, он изначально был против моего плана.

– Очень приятно, миссис Джонс. Рад знакомству. Извините за столь неподходящее место.

Я протянул ей руку. Оливия пожала её и ответила:

– И мне приятно, Иван. Извините, что поначалу подумала о вас плохо. У вас был такой взгляд... Так вот, Сэм, не будем тянуть кота за гениталии, у меня никогда не было чёрного любовника. Конечно, я была молодая и глупая, но не настолько, чтобы влюбиться в ниггера в Луизиане. Он выслеживал меня почти полгода - выбирал момент. Потом похитил и насиловал на протяжении четырех часов. И не убил только потому, что думал, я сдохну сама. Но я выжила, и мне удалось сохранить всё в тайне, потому что быть изнасилованной ниггером - позор ещё тот. А когда я узнала, что беременна, то поняла, что жизнь кончилась вместе с детством. И мне пришлось выдумывать черномазого любовника. Все обвинили в случившемся меня и успокоились. А если бы я оказалась жертвой, кого бы винили тогда? Тебя, Сэм! Потому что в отличие от того ниггера, ты - вот он. Я забрала всю вину на себя, и после смерти матери уехала в Нью-Йорк. Я знаю, что тебе было плохо, Сэмми, но поверь, было бы еще хуже, если бы я осталась дома. После самоубийства отца я поняла, что сделала недостаточно. И я наняла частного детектива, чтобы он нашел мне этого вонючего ниггера. Детектив честно отработал каждый цент и нашёл его в тюрьме в Орегоне, где тот мотал срок за ограбление бензоколонки. У меня было время подготовиться. И через полгода после освобождения я его похитила. Не сама, конечно. Специальные люди выдернули его с улицы как морковку с грядки и доставили в условленное место. Там его уже ожидал нанятый мною специалист по допросам в особых условиях. Он обещал мне, что ниггер через 10 минут будет умолять, чтобы его убили, но проживет еще минимум 18 часов. И этот человек не зря ел свой хлеб. Мне хватило четырех часов, как и ему на меня в свое время. Но оставлять его в живых я не собиралась. На снимке ниггеру оставалось жить 35 минут. И поверь мне, он очень много раз искренне пожалел, что так поступил со мной. Он жалел о том, что вообще узнал о моём существовании. И о том, что его черномазая мамаша не сделала вовремя аборт. А потом я тоже вошла в его тело - я сама воткнула нож ему в сердце. Специалист по допросам после работы убрал весь мусор. Это обошлось мне в кругленькую сумму, но зато теперь я могу показать это фото тебе. И мои родители - твои дед с бабкой - могут лежать в могилах спокойно. Потом я помогала тебе с колледжем, стараясь остаться незамеченной. И иногда наблюдала за тобой из окна машины, пока ты не начал работать на...

– Мама, Иван не хочет знать, на кого я работал.

– Хорошо, скажем так, пока ты не начал работать. Потому что тогда уже другие люди начали следить, не следит ли кто за тобой. Так что я давно тебя не видела, и очень соскучилась. Если ты считаешь, что я что-то сделала неправильно, то убей меня. А если нет...

Сэм уткнулся матери лицом в колени и всхлипнул. Я отошел на три шага в сторону, отвернулся и закурил. Оливия что-то сказала, Айгуль перевела:

– Она просит сигарету. Говорит, что бросила почти 20 лет назад, всегда считала, что это вредно.