Ад на новый лад

Кикина Ирина Евгеньевна

Освежившийся батюшка поднялся и, бодро отмахивая бутылью в правой руке, зашагал к дому. В голове роилось множество вдохновенных мыслей. Завтра будет проповедь о хитрости лукавого, об искушении и противодействии ему.

Сховаал выслушал доклад о первой неудачной попытке взаимодействия с РПЦ, покрутил в руке хвост и предложил найти не такое принципиальное контактное лицо. Из тех попов, с которыми всегда можно договориться.

– Два дня больничного вам, Кутаис. Подлечите ожоги – и за работу. Такая махина сама не сдвинется.

«А если сдвинется,

то и меня, и тебя, и всех придавит», – мрачно подумал Кутаис, морщась от боли.

Надерзил

Демон Урацил очень гордился своим именем. Вы скажете: «Урацил – это же такое химическое соединение?» А я скажу: химикам очень повезло, что демон Урацил не работает по вызову. И вообще, стоит быть поаккуратнее с номенклатурой. Мало ли что…

Но речь-то не об именах, а о самом демоне. Он был первоклассный строитель, на все руки мастер, в меру строгий бригадир, на работе его очень ценили. Как раз сейчас он расписывал стены в своём уютном логове: ряды и ряды огромных кровавых букв «Урацил Урацил Урацил». Вдруг раздался душераздирающий вопль и зубовный скрежет. Это был дверной звонок, который демон поставил на днях. Урацил вытер перемазанные краской ладони о шерсть на груди, ещё раз взглянул на неоконченный шедевр и пошёл открывать.

На пороге было два типа. Один худой, дёрганый, с усами-щёточкой, набухшей веной на виске и слишком длинной, змеиной шеей. А другой – холёный и офисный. Если бы не два инкрустированных пенёчка на месте рогов, можно было бы подумать, что это…

– Урик, не узнал, что ли?

– Цимезон?.. – поразился Урацил, ища взглядом огромные рога и не находя их.

– Я, я. Давно не виделись, дружище. Это мой приятель, Надерзил. Имя такое. Вроде, ты пока не семейный. Так вот, если ты не против, у нас к тебе дело.

Цимезон достал из дипломата с аметистовой застёжкой бутыль чистого адского Пламени. Урацил присвистнул: такое он пробовал единственный раз в жизни, на свадьбе богатого дальнего родственника. Вещь так вещь.

– Проходите, конечно.

Хозяин посторонился. Цимезон передал бутыль гостеприимному однокашнику и по привычке протиснулся в дверь бочком, приподняв руки к фантомным рогам. Сам себя одёрнул, неловко усмехнулся. Вслед за ним, озираясь, прошел нервный Надерзил.

– Проходите сразу на кухню, а то у меня здесь бардак, – предупредил Урацил. – Ремонт я затеял, а то вечно сапожник без сапог.

Учтивый Цимезон всё равно поцокал языком, попросил показать ему комнаты, похвалил удобство и эргономичность планировки. Раньше он такими словами не сыпал. На начальственном посту нахватался, как видно. Надерзил тоже увязался смотреть ремонт, но физиономия у него была такая, будто он не очень понимал, зачем всё это.

Наконец прошли на кухню. Здесь было меньше пыли и грязи, на столе скатёрка в пятнах, вокруг – толстоногие табуреты.

– Садитесь, – пригласил Урацил и достал с верхней полки хрустальные бокалы.

Язык его так и щипало от предвкушения.

Цимезон осторожно, благоговейно отколупнул фольгу, поддел пробку. Три

внимательных носа сошлись у горлышка, чтобы втянуть первый, самый лёгкий и летучий дымок. Потом молча и торжественно наполнили бокалы. Цимезон быстро заткнул пробку.

Пурпурное пламя беззвучно плясало, отражаясь в хрустальных гранях бокалов и маслянистых зрачках демонов. Сначала полагалось опустить в огонь язык и распробовать лакомство. Это было мучительно-сладко, и терпко, и больно, будто вонзались сотни восхитительных игл. Через несколько секунд можно было осмелиться и сделать первый глоток. Пламя пробегало по горлу и разливалось по всему телу, выходило из ноздрей и ушей. Главное было хорошенько задраить остальные люки. Это требовало определённой сноровки и было не особенно приятно. Надерзил с непривычки выпустил два больших потока пламени через ноздри – видимо, чтобы поберечь сфинктеры. Подпалил угол скатерти, но это, в сущности, такая ерунда…

Тут им открылась вся Преисподняя, точно на ладони. Во всей своей необъятности, от верхних уровней до пр?клятых глубин. Как огромный алмазный карьер с крошечными машинками и рабочими, копошащимися в пыли. Геенну можно было рассмотреть до дна, до последней грешной душонки, до последнего жалкого подбеска. Просветить насквозь безжалостным лучом, на мгновение познать до молекулярного уровня, а потом вернуться назад, в горячее и привычное тело демона.

Долго сидели в молчании. Цимезон смахнул слезу, Урацил восхитился: «Как же велика наша Родина!» А вслух сказал:

– Я слышал, есть ещё б?льшая редкость. Слёзы серафима. Выглядят как махонькие такие жемчужинки. А проглотишь – и на миг сам рай откроется.

Надерзил поджал губы. Цимезон принялся доставать из дипломата яства. После Адского Пламени над головой его висели призрачные рога, выходившие за пределы кухни. Но они быстро бледнели.

На подпалённой скатерти устроились: рулетики «Римская дорога» (камень, гравий, земля), тонкие батончики гранита науки (добытые тайными путями, потому что это лакомство производили исключительно для адских школьников и студентов – для развития мозга и усвоения материала), банка парного чёрного золота, брусочек обычного золота, буханка торфа, стержни обеднённого урана и на десерт горсть таблеток для очистки бассейнов.

Презрев привитые с детства правила, Урацил начал с десерта.

– А по какому поводу, собственно, банкет? – осведомился он.

– Да нам, понимаешь, больше и пойти-то некуда, – смутился бывший рогач. – Мне по статусу не положено по кабакам заседать, да тем более с Надерзилом в его нынешнем состоянии. А бросить его я не могу. Не домой же я его потащу, к жене и детям. Сейчас же всю конъюнктуру растреплют.

Надерзил опустил голову. Урацил вертел в голове последние слова однокашника, пытаясь понять, что они значили.

– А в чём беда-то?

– Ломает меня, – глухо произнёс Надерзил.

Остальные замолчали, ожидая продолжения. Прождать пришлось не меньше минуты. Наконец нервный демон поднял голову и продолжил:

Конец ознакомительного фрагмента.