Ад уже здесь
Шрифт:
— Чего это было? Самолет? — Сквернослов взглянул на старшего товарища.
— Да. — Варяг часто закивал головой, еще не согревшись. — «Гольфстрим», наверное.
— Что?
— «Гольфстрим». Ну, были такие самолеты. Бизнес-класса. Маленькие. Это вроде от него крыло.
— Его сбили, что ли?
— Нет. Не похоже. Скорее, он тут стоял просто. Потом на бок завалился, и крыло торчит. Если мне память не изменяет…
Варяг не договорил и стал изучать карты, полученные от рейдеров в Аркаиме.
— Ну да, — пробормотал он позже. — Так и есть. Тут у них аэродром был вроде. На побережье.
—
Ветер сменил направление, и в тумане гоняемой вьюгой снежной взвеси стал смутно очерчиваться силуэт чего-то похожего на другой самолет. Но размеры его, если это действительно была крылатая машина, казались нереально огромными.
— Вроде далеко. — Васнецов повернул в ту сторону перископ. — Но тогда каких он размеров?
— Черт, да это не может быть то, что я подумал, — мотнул головой Яхонтов, вглядываясь в даль.
— А что ты подумал? — Вячеслав уставился на него.
— Поехали. Поехали туда.
Луноход покрыл расстояние еще в несколько сотен метров, и сомнения рассеялись. Серый самолет-гигант стоял в снегу, зарывшись носом в сугроб, очевидно из-за поломки носовой стойки шасси. Его киль торчал высоко, и ветер с трудом, но все-таки заставлял вертикальное хвостовое перо колыхаться. Там, где должны были быть крылья, но, видимо, давно слились со слоем снега, торчали из сугроба лопасти двойных винтов четырех двигателей. По два на крыло. Знак на хвосте красноречиво говорил о принадлежности самолета. Огромная красная звезда.
— Я что-то не понял. Это русский самолет? — Сквернослов снова уставился на Варяга.
— Не может быть, — выдохнул Яхонтов. — Это же «Медведь».
— Чего? — поморщился Славик. — Ты о чем сейчас?
— Это Ту-девяносто пять. Стратегический бомбардировщик. Давай ближе подкати.
Луноход остановился у корпуса самолета. Варяг снова выбрался наружу. На сей раз Николай последовал за ним. Так холодно, как сейчас на Аляске, казалось, еще не было ему никогда. И увеличивал этот холод во сто крат пронзительный ветер. Хвостовое перо заурчало, снова сдвинувшись с места. Самолет, словно огромный умирающий дракон, издавал предсмертные стоны. Варяг поковырялся в снегу в районе сочленения корпуса с правым крылом. Крыло было неглубоко. Сантиметрах в сорока под снегом. И кромка крыла была обложена вертикально стоящими толстыми досками. Покопавшись еще, Яхонтов обнаружил занесенный снегом лаз.
— Пошли поглядим, — воскликнул Варяг, перекрикивая ветер. Он включил фонарь и стал спускаться вниз. Васнецов последовал за ним.
Поначалу было совершенно непонятно, зачем кромки крыла обложили досками, плотно подогнанными друг к другу. Но когда Варяг и Николай оказались внизу, пройдя по старому лазу, стало все предельно ясно. Кто-то давным-давно оборудовал здесь жилище. Крыло было крышей. Доски — стенами. Вопрос, где эти люди взяли доски, отпадал сам собой, если тут был аэродром. Вероятно, разобрали какое-то местное строение. А вот вопрос, почему в качестве жилища не использовали это самое строение, оставался без ответа.
Внутри давно покинутого жилища стояли ящики, игравшие, видимо, роль мебели. Три лежбища из парашютов,
— Трое? — Варяг почесал бороду. — Экипаж вроде человек семь, если тут, конечно, жили они. Судя по сухпаям, это они и были. Я вот не пойму, откуда они тут взялись. Ближе всего, по-моему, была авиабаза «Украинка», где такие драконы базировались. Но она в Приамурье где-то. Тоже свет не ближний. Хотя, может, это с Северного флота через полюс… — Он скорее говорил сам с собой, чем с Николаем. — Да нет, — буркнул Яхонтов. — Все-таки с «Украинки». Наверное, патрулировал район в тот день, когда все началось. Полетел работать по целям, а на обратную дорогу топлива не хватило. Или поломка, или еще что. Сел тут, а аэродром для таких самолетов не приспособлен. Носовую стойку сломал. Посадка жесткая была, но уцелели.
— Может, это не стратег, а противолодочник? — предположил Васнецов.
Варяг уставился на Николая.
— Соображаешь, однако. Я как-то об этом даже и не подумал. Если это морской, то другое дело. — Яхонтов углубился в недра убежища и зашел под фюзеляж. — О! Тут трап в кабину. Коля. Жди. Я сейчас. — И Варяг исчез во тьме вместе со светом своего фонаря.
— Здорово, — пробормотал Николай. — А я тут в темноте и без фонарика… Отлично придумал…
В корпусе самолета вскоре послышались глухие стуки. Шаги Варяга. Скрип и скрежет металла, который он отодвигал, чтобы пройти куда-то. Словно редкие урчания исполинского голодного зверя из его жаждущей пищи утробы. Через некоторое время к этим звукам добавился шорох из лаза, ведущего на поверхность. Затем свет фонаря.
— Эй, — тихо позвал голос. — Мужики. Вы где?
Это был Вячеслав.
— Я тут, — отозвался Николай. — А Варяг в самолет полез.
— А чего он туда полез? — Сквернослов наконец вошел в это брошенное убежище и усмехнулся. — Думает, полетит?
— Не знаю. — Васнецов устало пожал плечами.
Наверху что-то загрохотало. Потом снова глухие шаги.
— Братишка, а ты чего смурной такой? Чего случилось?
— Да ничего нового, — отмахнулся Николай. — Просто погано на душе. Может, оттого, что меня больше блаженным никто не называет.
— Хочешь, я назову? — Вячеслав присел на соседний ящик.
— Не надо. Ты не Людоед.
— Н-да. — Сквернослов вздохнул и покачал головой. — Слушай. Я вот тут подумал… Он же не хотел в Америку. Я вот уверен в этом отчего-то. Илья в любом случае с нами не пошел бы.
— Почему так считаешь? — Васнецов уставился на Сквернослова.
— Ну как. Он же ракеты пускал. Это у нас он герой. И то далеко не для всех. А тут? Как бы он в глаза смотрел людям? Да и своим присутствием нас бы под удар ставил.
— Да как бы тут узнали, что он их города сжигал? Да и по ним ли ракеты пускал? Кто знает, какие цели там, в головках, были запрограммированы?
— Приоритетные, Коля. Приоритетные цели. Да и все тайное рано или поздно становится явным. Как-нибудь да и узнали бы. По глазам его прочитали бы. Ты вспомни метро московское и Титоса этого. Какая чудная встреча вышла… Как все наружу всплыло…