Ад уже здесь
Шрифт:
— Так это он же объяснял, — усмехнулся Славик. — И он же в итоге и опарафинился.
— Сейчас кто-то схлопочет по зубам, — проворчал Яхонтов. — Подумаешь, эка невидаль… Летчик допустил ошибку, а дилетант его поправил. Всяко бывает.
Николай снова спал, и на этот раз ему вообще ничего не снилось. Ни чистилища, ни рейдеров с их вопросами. Ни каменных псов и жутких теней. Ничего. И разбудил его на сей раз не шум динамиков, а Варяг.
— Хватит дрыхнуть, Коля. Штурвал держи.
— Опять, — вздохнул Николай.
Как выяснилось, самолет снова отклонился от маршрута. Но незначительно. Варяг после изучения карт и часов с положением солнца взял штурвал и поправил направление полета.
— Мы над Чукоткой уже, — произнес Варяг с волнением. — Ребятки, вы только себе представьте. Позади вся Евразия! Мы таки пересекли всю Россию!
— Вообще-то нет, — проворчал Славик. — Такое как-то в голове, если честно, не укладывается.
— Не укладывается, — кивнул Варяг. — Но ты еще вдобавок представь. Вот скоро мыс Дежнева будет. Потом Берингов пролив. Меньше ста километров в узком месте, и все, Аляска!
— Мне думается не о том, как близко Америка, а о том, как далеко наш дом, — пробормотал Сквернослов.
— Вся планета, что под нами, и есть наш дом, Славик, — вздохнул Николай. — И кроме нас, ей не на кого надеяться.
Наступило молчание. Эти простые и такие очевидные слова, что просто никому в голову не приходили, заставили всех задуматься, произведя неизгладимое впечатление даже на Николая, который их произнес.
Самолет стал снижаться и погружаться в облака.
— Ты чего делаешь? — спросил Васнецов у Варяга.
— Пойдем под облаками пока. Легче будет ориентироваться. Мыс Дежнева. Потом пролив. В центре пролива два острова. Большой Диомид и Малый Диомид. Самые лучшие ориентиры сейчас.
Ил-76 занырнул под облака.
Впереди была видна поверхность сужающейся холмистой, покрытой снегом земли, которая затем резко расширялась молотообразным выступом мыса Дежнева. А дальше ровная арктическая гладь, убеленная льдом и снегом.
В кабине завыла сирена. Все уставились на мигающий на панели красный огонек. Раньше такого еще не было.
— Это еще что? — поинтересовался Сквернослов.
Варяг не отвечал какое-то время, глядя на приборную панель, пытаясь понять, что происходит.
— Твою мать! — закричал вдруг он.
— В чем дело? — Николай уставился на него.
Яхонтов дернул рычаг и стал резко накренять нос самолета вниз, ложась при этом на правое крыло.
— Да в чем дело, Варяг?!
— Нас радар облучил какой-то! Они ракету запустили!
— Что?! Ракету?! Кто?!
— А я почем знаю?!
Варяг продолжал пикировать, насколько это позволяли возможности
— Какую ракету?!
— Зенитную!
— А уклониться нельзя?! — крикнул Вячеслав.
— Был бы это мой истребитель, еще вопрос, можно или нет! А этот чемодан неповоротливый!
— Твою мать! А у нас и парашютов нет! — сокрушался Сквернослов.
— А на хрена они нам, Славик! — орал Варяг, борясь с управлением. — В Арктике да еще во время ядерной зимы прыгать?! Оставить все снаряжение, машину, оружие и треклятую бомбу в самолете?! На хрена нам такое спасение?!
Самолет ревел и весь трясся, словно от ужаса перед приближающейся ракетой. Яхонтов дернул какой-то рычаг.
— Ты зачем рампу открываешь?! — Васнецов уставился на летчика.
— Ракета, может, маломощная! Тогда есть шанс сесть на брюхо и после поражения! Но гидравлику всю может побить! Тогда, даже если сядем, луноход не достанем!
— А он сейчас не вывалится?!
— Он закреплен надежно!..
Слева возле крыла сверкнула вспышка и раздался грохот. Затем удар дроби в борт. Самолет содрогнулся и завыл, резко кренясь на левое крыло. Варяг дернул головой и посмотрел на иллюминатор. Внешний двигатель вообще исчез, словно его и не было. Внутренний дымил густым черным дымом. Из пробоины в крыле пылью разлеталось длинным шлейфом топливо.
— Попали, суки!
Казалось, самолет вот-вот перевернется.
— Коля! Выруби на хрен правый внутренний двигатель! На внешнем тягу уменьши! Я вырубаю подачу топлива на левые двигатели! Один вообще снесло к чертям!
Это немного помогло. Самолет стал выравниваться, но его при этом стало так трясти, что казалось, он сейчас может рассыпаться.
— Что за твари, долбить вашу мать! — орал Сквернослов. — На кой хер они это сделали, пидоры! Ну, суки! Ну, мать их, суки!
— Мы падаем, Варяг?! — заорал Васнецов, глядя то на приближающийся снежный мир, грозящий ударить всей своей твердью по самолету, то на побледневшего Яхонтова, с которого теперь ручьями струился пот. — Мы падаем?!
— Еще как еб…
Ветер уныло гонял снежную пыль по бескрайней арктической пустыне, заставляя мелкие гранулы перекатываться по снежным барханам, взлетать, биться друг об друга и создавать новые барханы. Все это длилось годами, и ничего другого эта местность не знала. Но сегодня в эту унылую рутинную работу северного ветра вторгся рев поверженного дракона. Из пелены забравшейся повыше вьюги огромным чудовищем вынырнул самолет. Он дымил и орал в агонии. А внутри кричали люди.