Ад уже здесь
Шрифт:
Крест лишь кивнул. Он хотел уже щелчком пальцев отправить окурок на замерзшую реку, но отчего-то передумал. Ударом подошвы сапога он сделал лунку в снегу и, аккуратно положив туда докуренную сигарету, еще одним движением ноги зарыл ее.
— Поехали.
Дальше берег реки был совсем пологим. Река стала заметно уже. Хорошо виднелись близко подступающие к кромке деревья раскинувшегося с той стороны леса. Через пару километров берег стал снова подниматься. Постепенно и почти незаметно. На снегу виднелись следы. Кто-то проходил на лыжах. Вот следы снегохода. Оленья упряжка. Собачья упряжка. Гусеничный транспорт. На возвышенности дорогу пересекала цепочка столбов, стоящих примерно в тридцати метрах друг от друга.
Ниже кто-то кривыми буквами дописал: «Не приходи с пустыми руками. Принеси голову Гау».
Людоед снова вышел из машины, несмотря на возражения Варяга и Николая. Он встал у столба и стал осматривать горизонт. Васнецов присоединился к нему.
Столбы находились на возвышенности, которая дальше шла практически плоской заснеженной равниной. Вдали виднелись деревья, вплотную подступающие к реке. Никаких признаков жизни видно не было, пока сразу в нескольких местах что-то не вынырнуло из снега. Николай вспомнил снежного червя, убившего капитана Гуслякова. Он вскинул автомат, но Людоед резким движением руки заставил его опустить оружие.
— Автоматы в снег! Руки в гору, живо! — закричали вооруженные люди в белых маскхалатах, вынырнувшие из сугробов с разных сторон. Стало теперь очевидно, что в снегу вдоль так называемой границы Новой Республики были оборудованы секреты для передовых пограничных дозоров. И скорее всего, эти секреты соединялись между собой прорытыми в толще снега ходами. Видимо, эти люди заметили луноход, еще когда он двигался от дамбы, спускаясь в низину. И понятно, что они притаились, ожидая незваных гостей.
— Блаженный, брось автомат, и без фокусов, — пробормотал Людоед.
— Но почему, Илья? — возмутился Васнецов.
— Мы не воевать с ними пришли. Выполняй.
Николай бросил оружие и поднял руки. Но в душе его были обида и протест. Он не ожидал от Людоеда такой податливости сооруженным незнакомцам. Они ведь прошли такие баталии, но почему он тут спасовал? Хотя… спасовал ли он? В памяти всплыл эпизод в гадовнике, обители мародеров, ненавидящих Москву. Тогда он еще не знал Людоеда. И так же он не понимал, почему Варяг велел ему и Славику сдать оружие пьяным бандитам. Но спустя лишь минуту Варяг покончил с ними, усыпив их бдительность своей покорностью. Может, в этом случае Людоед тоже задумал какой-то хитрый ход?
— На колени! На колени, быстро! Эй! Выйти из машины! Живо! Живо!!! — продолжали наперебой кричать пограничники Новой Республики.
Воспоминания о гадовнике и мародерах заставили Николая прикрыть глаза. Он опустился на колени, и весь этот ор вооруженных людей сейчас растворился в холоде и его мыслях о девушке Ране, которую он в этом гадовнике убил. Первая человеческая жизнь, которую он оборвал. Как же давно она не приходила к нему в его снах… Васнецов вздохнул и взглянул на Людоеда. Илья и тут держался с достоинством. Он не встал на колени, а преклонил лишь одно. И руки он вытянул не вверх, а, скорее, выражал некоторое недоумение враждебной встречей, разведя приподнятые руки в стороны.
— Ребята, успокойтесь! Мы не враги! Нам с вашим Старшиной поговорить надо, это очень важно! — как можно громче сказал, но все же не прокричал Крест.
Некоторые пограничники засмеялись.
— Чего? Вы слыхали, братва?! Он говорит, ему Старшина нужен! А-ха-ха-ха!!! Эти титорасы вообще
Людоед нахмурился.
— У нас важная информация для вашего лидера! — сказал он более жестким тоном.
— Да ты скорее с Всевышним встретишься, чем с нашим Старшиной, титорас вонючий!
— Слушай, вот ты. — Илья кивнул на ближайшего бойца в светло-желтом тулупе и белой меховой шапке. — Мы нездешние и ваших тонкостей не знаем. Так что не надо нас этим словом называть с таким видом, будто нам все понятно.
— Заткнись, Гау вонючий! Нездешние они, видите ли. Конечно, вы нездешние, мать вашу! Вы с той стороны! Больше никто и нигде не выжил! Последние беженцы десять лет назад были! Так что не надо нам тут порожняки гнать! И каждая скотина Гау знает, как мы вас называем! Вы же, мать вашу, высшая раса и поклоняетесь этому упырю Титосу! Вот вы все и есть титорасы! Понял, гнида?!
— Я же говорил, что надо было идти к этому Гау, — еле слышно вздохнул Николай.
Со стороны рощи, что подступала к реке совсем близко, мчалась странного вида машина. Это был небольшой автобус, чьи окна заварили листовым железом, оставив узкие щели. Колеса давно были демонтированы, и вместо них были широко расставленные лыжи. Еще одна лыжа, короткая и широкая, выступала перед корпусом и, видимо, служила для руления машины. Движущей силой являлся большой толкающий винт, вращающийся позади корпуса машины. Это были аэросани. Но явно не те, что оставили след на реке возле места посадки самолета. Ведь там было две колеи. Эта же машина оставляла тройной след из-за подруливающей лыжи. На белом корпусе снова черный прямоугольник с перекрещенными мечами. Уже с выключенным мотором машина скользила по инерции какое-то время, и не успела она остановиться, как из нее высыпал десяток вооруженных людей. Какой-то унификации в их одежде не было. Однако одеяние не было неряшливым или обветшалым и у всех до одного оно было теплым. За одеждой они следили. Единственное, что их всех объединяло, так это нарисованные или вышитые на всю спину перекрещенные мечи. Вместо знаков различия красные повязки на левом рукаве у каждого. На повязках были либо желтые звезды в разном количестве, либо снова мечи крест-накрест, либо щит и меч.
— Так! — командным голосом воскликнул тот, что был с изображением щита и меча на повязке. — Этих в вертокат! Держать по отдельности! Разговаривать не давать! Глаза завязать! Одного из их трактора тоже туда! Водителю ствол под ребра и тоже глаза завязать! Пусть ведет к отделу по командам! Стае, будешь его поводырем! Трое в ту машину! Быстрее!
Трудно было понять, как далеко их завезли. Гул мотора и толкающего аэросани винта свербил разум. Плотная материя не давала видеть, что происходит. Потом гул стих и его куда-то повели. Сначала под ногами хрустел снег и было холодно. Потом ступеньки вниз. Все равно холодно, хоть и меньше. Скрип досок, лязганье стальных дверей. Затхлая вонь сырости и плесени. Снова скрип досок. Потом хлопки его собственных шагов и еще нескольких пар ног, глухим эхом уносящиеся вперед. Где-то вдалеке снова лязгали стальные двери. Голоса в отдалении. Судя по звукам, это была сеть узких и длинных коридоров с каменными стенами. Чья-то рука дернула за плечо, заставив остановиться.
— Как оформим? — послышался хриплый недовольный голос.
— Диверсанты Гау. — Другой голос прямо над ухом.
— Мы не диверсанты Гау! — протестующе воскликнул Николай.
— Молчать! — Удар в живот, не сильный, но тем не менее болезненный из-за своей неожиданности. — Лицом к стене!
— Я же не вижу, где стена, — простонал Васнецов. Почему не слышно его товарищей? Они рядом или нет?
— Не разговаривать!
Снова раздраженный голос и кто-то его толкнул. Васнецов уткнулся лицом в холодную, сырую шершавую стену.