Ад всегда сегодня
Шрифт:
Слепой случай привел Миллера, когда он вышел от Джоанны Хартман, именно в бар «Кинг Армз». Кратчайшим путем в участок была Лейзер-стрит, а бар торчал как раз на углу. Из подсобки в зал просачивался свет. Миллер резко затормозил. Хозяина надо допросить, все равно — раньше или позже, чтобы уяснить, как завязалось знакомство Грейс Пакард с Фокнером и Морганом. Конечно, ничего срочного, можно было и подождать до утра.
Нику действительно было интересно — просто так, не по службе, — как все произошло; например, драка с ухажером Грейс, о котором мимоходом вспоминал Фокнер. «Любому задам взбучку». Так мог похваляться
Миллер постучал в дверь черного хода.
Дверь открылась на длину цепочки. В щелку выглянул Харри Медоуз. Он хорошо знал сержанта и улыбнулся.
— Ага, облава, — мурлыкнул он и снял цепочку.
— На этот раз просто парочка банальных вопросов, — добродушно ответил сержант и переступил порог.
— Выпьешь чего-нибудь покрепче?
— Разве что чая, чтобы согреться.
Ник расстегнул плащ и подошел к камину. Огромная кухня была заставлена картонками с бутылочным пивом и ящиками с баночным и казалась тесной. В открытой печи искры с веселым треском перепрыгивали через угли. Не убранная со стола посуда и остатки ужина заставляли позавидовать домашнему уюту и теплу.
— Знаю, что тебе на голову свалилось новое убийство, — объявил Медоуз, ставя на стол сахарницу и чашки.
— Сорока на хвосте принесла?
— Слышал последние новости по радио. Никаких подробностей, только, что найден женский труп недалеко отсюда, в Джубили.
— На углу Доб Керт, точнее.
— Доб? Это же рукой подать, следующий перекресток, — помрачнев, сказал Медоуз. — Я ее знаю?
— Ее звали Грейс Пакард.
Лицо хозяина словно окаменело. Он подошел к буфету, открыл новую бутылку бренди, налил полный стакан и выпил залпом. Зябко поежившись, он повернулся к Миллеру.
— Она была тут сегодня вечером.
— Знаю, Харри. Поэтому-то я зашел. Кажется, дошло до драки?
Медоуз налил еще стакан.
— Это официальный допрос?
— Каждое твое слово на вес золота, так что не торопись и хорошенько подумай.
Медоуз с порозовевшими от спиртного щеками подошел к столу и тяжело опустился на стул.
— У меня есть постоянный посетитель, Фокнер, он живет поблизости. Он заглянул сегодня вечером с адвокатом Морганом, своим приятелем. Джек — славный парень, он помог мне оформить бумаги и сэкономить пару шиллингов, когда в прошлом году я покупал это заведение.
— Во сколько они пришли?
— Где-то в полдевятого.
— Кто-то еще был?
— Ни единой души. Сейчас по вечерам дела так плохи, что пришлось уволить официантку и бармена. Все из-за Любовника Дождя.
— Ага. Когда появилась девушка?
— Минут через пять после них.
— Ты знаешь, как ее звать, видел ее раньше?
— Два или три раза в неделю, каждый раз с новыми мужчинами. Она не шибко привередничала насчет их возраста и внешности.
— Проститутка?
— Похоже.
— Что за парень крутился возле нее?
— Имеешь в виду Харолда? — Медоуз чуть заметно поморщился. — Он уговаривался с ней здесь время от времени. Даже его фамилии не знаю.
— Альфонс?
— Скорее всего.
— Ясно. А что за история с Грейс и Фокнером?
— Она села за столик в углу. Фокнер… Он сказал подать ей виски за его счет. Они с Морганом шли на какую-то шикарную вечеринку. Джек был при полном параде: смокинг и все такое. Фокнеру стукнуло в голову, что неплохо бы прихватить и девушку с собой. Она была не против, раз
— И тогда появился Харолд?
— В самый неподходящий момент. Сцена не пришлась ему по вкусу, и он полез на Фокнера, а тот тоже повел себя не лучшим образом. Это занятие не для джентльмена — сразу размахивать кулаками. Пришлось вмешаться мне. Я даже вынужден был сказать Моргану, чтобы его приятель больше здесь не появлялся. Он вышел за всякие рамки.
— Значит, такое случалось и прежде?
— Слишком часто, на мой взгляд. Он ведет себя как буйнопомешанный, когда заведется. Прямо с цепи срывается. Сам не ведает, что творит. Несколько месяцев назад, в субботу вечером, сидела у меня компания грузчиков с рынка. Знаешь сам, что это за народ, ребята крепкие. Начали подшучивать над его пиджаком или еще чем… Он налетел на них на улице и устроил побоище… Одному верзиле пришлось накладывать гипс.
— Ты заявил в полицию?
— Полегче на поворотах, сержант. Приходится думать о репутации заведения. Кто бы ходил сюда, узнай, что я по пустякам стучу сыскарям? И Фокнер обычно вел себя как подобает, вот я и терпел его редкие выбрыки. А те получили по заслугам, сами напросились.
— Как посмотреть, — ответил Миллер и, застегивая плащ, поднялся. — Столько злобы и жестокости у человека его круга кажется странным.
Медоуз задумался, сморщив лоб.
— Послушай, не знаю, пригодится тебе это или нет… Он пришел сюда как-то поздно вечером. Он не был сильно пьян, но был близок к этому. Мы перекинулись парой слов по поводу какой-то уголовной хроники в вечерней газете. Три мерзавца зашибли насмерть старушку ради трех или четырех фунтов, что были у нее в сумке. Я, кажется, сказал, что такие хуже зверей. Фокнер перегнулся через стойку и схватил меня за галстук. «Нет, врешь, Харри, нет! — прошипел он. — Хуже зверей только тюремщики. Как бы он ни назывался — смотритель, надзиратель, охранник… Для каждого, кто хоть ночь проспал с той стороны решетки, он, — сучье дерьмо!»
— Думаешь, он сидел?
— Странно, но если дело касается Фокнера, легко поверить во все, что угодно, — горько покачал головой Харри, отпирая дверь.
— Он мог убить Грейс Пакард?
— Понятия не имею.
— Кстати, что делал Харолд, когда троица ушла?
— Я предложил ему выпить за мой счет, чтобы прийти в себя. Он ответил, что рыгать ему хочется от моего виски, выругался и выскочил за ними. Смешно. А через пять минут вернулся и рассыпался в извинениях. Мол, ему очень стыдно, что он не сдержался и все такое. Между делом пытался выведать у меня адрес Фокнера.
— Знал его имя?
— Видно, слышал, как я прикрикнул на него, чтобы он убирался.
— Ты дал адрес?
— Я что, похож на идиота? — обиделся Медоуз. — Только ведь в каждой будке телефонные книги…
— Верно.
Миллер похлопал его по плечу:
— Будь здоров, Харри.
Он прошел через двор, обходя изрешеченные струями дождя лужи. Медоуз следил за ним, пока он не сел в «купер», и только потом закрыл дверь.
На эскалаторе Ник въехал на второй этаж Центрального вокзала и остановился в углу закурить. Короткий язычок пламени от спички вырвал из темноты чье-то бледное лицо и перепуганные глаза. В огромном зале ожидания, всегда полупустом, то и дело попадались бездомные бродяжки, которые сразу пускались наутек и искали убежища в уголках потемнее. Миллер отлично знал, что вокзал большого города — целый мир, живущий своей жизнью, приют мошенников, грабителей, насильников.