Ад
Шрифт:
– Не поеду с вами, потому что вы - злые!
– я приняла самое ответственное решение в своей жизни.
Перед глазами плавали облака в форме тарелок с кашей.
– Лучше умру на помойке, чем в неволе!
Мои бутылки - моя жизнь!
– гордилась красивой фразой.
Даже голову высоко подняла, как на картинке.
Надеялась, что вербовщики начнут меня уговаривать.
Станут на колени, будут умолять!
Дверца автомобиля с треском распахнулась.
Садист выскочил
Напрасно я радовалась и надеялась на чудо.
Он обежал меня слева - так лось огибает сосну.
Схватил за ухо писающего мальчика.
Я узнала его - Джон Фейербах из девятого А.
Дяденька оторвал Джону ухо:
– Держи удар, слабак!
– Кулаком треснул в шею.
Безухий Джон камнем свалился в свою лужу.
– Вставай! Борись за право на существование!
– Шпион пару раз пнул Джона в ребра.
Затем схватил за ноги и потащил к машине.
– Брось его, Сантьяго!
– второй садист прошипел из автомобиля.
– Нам хилые парни не нужны.
Зря на них хлеб потратим с морковью!
– закашлял кровью.
Хлеб с морковью - объеденье!
Меня качнуло от вчерашнего голода.
Сантьяго оставил полумертвого безухого Джона в канаве.
На прощание пнул в левую Алихесову пяту.
Машина с палачами тронулась с места.
– Дяденьки! Подождите меня! Я согласна на хлеб с морковью!
– побежала за счастьем на четырех колёсах.
– Поздно одумалась, истеричка!
– водитель вальяжно высунул руку в окошко.
– Рыбка плывёт, назад не отдаёт!
Обед вместо тебя скушает более достойная девочка!
– Нееееееет!
– уцепилась за бампер.
Меня тащило по прыщавым буграм на дороге.
Бросало в ямы на асфальте.
Но я не отпускала руки.
Лучше умру от боли и потери крови, чем отстану от автомобиля.
– Мы сейчас прибавим скорость до ста миль.
Сто миль - гроб для девочки!
Тебя сотрёт, как морковку на тёрке!
– раненый высунул голову и издевался над тряпичной куклой.
Я превратилась в игрушку на заднем бампере.
Напрасно дяденька напомнил голодной избитой школьнице о морковке.
Машина рванула, словно бешеный слон.
Меня подбросило на кочке.
Руки предательски разжались с болью.
Кровь хлынула из-под ногтей и из ран.
В отчаянии я вскочила, словно боксер.
Не думала и не смотрела на машину.
Со злостью обиженной школьницы метнула железный прут.
Со стороны машины раздался дикий вопль.
В крике слились боль, восторг и удивление!
Я счастливо улыбнулась, потому что попала в цель.
Машина резко затормозила, словно натолкнулась на бетонную стену.
Я не верила своему солнечному счастью.
Подбежала
– Ты швырнула железный прут, как Олимпийская чемпионка!
– водитель кивнул головой на заднее сиденье автомобиля.
В потолок уцелевшим мертвым глазом смотрел труп.
Из второй глазницы торчало моё оружие!
– Ты бежала и на ходу попала в движущуюся цель.
Выбила глаз моему бывшему коллеге!
Оттащи труп в канаву и забросай листьями и грязью.
Займешь место Изидороса.
– Садист водитель приказал и закрыл глаза.
– С превеликим удовольствием, мистер, выполню ваши указания!
– сердце моё скакало зайцем.
Щёки горели вулканическими кострами.
Я добилась своей розовой мечты.
Попаду в интернат, где кормят!
Убила ценного агента, поэтому меня второй маньяк решил простить.
Ему понравился мой профессиональный бросок.
Разуется, не призналась, что попала от отчаяния, случайно!
– Не тяжелый! Легонький, как перышко воробья!
– за плечи вытащила тяжеленный труп из машины.
Делал вид, что я сильная.
Мышцы рвались, кости трещали.
Но я превозмогала боль в избитом теле.
Глаза сковывало болевой судорогой.
Пот застилал выпученные глаза.
Наконец, я сбросила мертвеца в канаву.
Накидала на него листья и грязь.
Замаскировала до воскрешения.
– Дяденька, пусть тебя черти в аду пытают.
Ты с утра не подозревал, что окажешься на моём месте.
Думал убить девочку, а теперь сам отдыхаешь в глине.
– Прошептала прощальное слово.
Вернулась к машине и упала сзади водителя:
– Наблевано! Крови много, но я привычная!
Не брезгливая, потому что живу в грязи!
– держалась, улыбалась, и тут меня вырвало.
Водитель не обратил внимания на звуки с заднего сиденья.
Машина всё равно загрязнена, как канализация.
Он лихо одной рукой управлял автомобилем.
Через два часа мы прибыли на военный аэродром.
Палач сдал меня другим палачам.
– Держи удар, новенькая!
– человек-гора ударил меня кулаком в грудь.
Новый командир пошутил по-военному.
Если бы он вложил в удар треть своей силы, то я бы уже лежала с дыркой в грудной клетке.
– Называй меня папой, дочка!
– скала лица командира расплылась в улыбке.
– Встань в строй, школьница!
С этого момента твоя жизнь ничего не стоит!
– Моя жизнь и раньше равнялась нулю!
Ничего не изменилось, кроме еды!
Цена девочки равна цене съеденного!
– пробурчала тихо.
Около самолета стояли две грязные девочки и один сутулый мальчик.