Ад
Шрифт:
Да, я нищая, бродяжка.
Но незнакомая девочка моего возраста не должна об этом говорить.
Последнее что у меня осталось после помоек, это - злость.
– Новенькая огрызается!
– Командир Викентий радостно потёр руками щеки.
– Надеюсь, что к вечеру подеретесь в сортире.
– Командир, смотри, чтобы тебе не достался хук справа!
Нашел мишень для шуток и ударов - истощённых девочек!
Против слона с голыми руками не пошёл бы!
А с нами - храбрец!
–
Я похолодела, потому что судьба находилась в кулаках Викентия.
Неожиданно, Флорика, Ингрид и Константин пододвинулись ко мне ближе.
Они сделали свой выбор в жизни.
Могли испугаться и переметнуться на сторону дерзкой Паулины.
Но они показывали, что будут сражаться на моей стороне.
– Не знакомы, а уже одна команда!
– Викентий не рассердился на меня.
На несколько секунд задумался, как кот над миской с салом.
Рассматривал меня, выискивал бугры мускулов.
Не понимал, почему я храбрюсь.
Меня любая девочка перешибет палкой.
– Я эту команду одной левой уложу на лопатки!
– Паулина фыркнула и неторопливо двинулась в сторону ближайшего здания.
– Следуйте за мной, заразные нищеброды.
С вас смоют грязь и гордость.
– Она не оглядывалась.
Делала вид, что мы превратились в призраков.
По дороге я обдумывала правила жизни в интернате.
Здесь уважают силу и дерзость.
– Афродита Конфитюр!
– в кабинете толстый дяденька в белом халате со следами крови осматривал меня.
– Рост метр семьдесят семь.
Вес - сорок один тощий килограмм.
– Я весила сорок два килограмма.
Меня побили, и я резко сбросила вес вместе с кровью.
– Повезло тебе, Афродита!
– врач непритворно вздохнул. Зевнул и выпустил газы.
– Меня не бьют, поэтому я толстею, как кабан.
– Зажал в руке острый скальпель.
Резко ткнул хирургическим инструментом мне в пупок.
Я отпрыгнула, как дикая кошка.
Доктор бросил скальпель в железную миску.
Царапал ручкой в медицинской книге.
– Отлично! Запишу, что рефлексы у тебя в норме!
– Снял запотевшие очки с разбитыми стеклами.
Грязной тряпкой с пола протёр глаза.
– Запомни, жаловаться на болезни в интернате бесполезно и опасно.
Загнанных воспитанников пристреливают!
Если понадобится медицинская помощь, то действуй сама.
Окошко в этом кабинете хлипкое!
– доктор показал на деревянную тонкую раму.
– Ночью незаметно подкрадешься.
Кончиком ножа или другого режущего тонкого инструмента подденешь защелку.
Залезай в кабинет и бери только то, что тебе необходимо.
Бинты - на полках в шкафу слева.
Йод, зеленка, таблетки для желудка
Не ломай ничего и не воруй больше, чем нужно!
Не попадайся на глаза охранникам и мне.
В интернате медицинское самообслуживание.
– Добрый доктор на прощание наградил меня легким подзатыльником.
В коридоре я заплакала от счастья.
Пробежала до склада одежды в подвале.
– Новенькая?
– парень лет двадцати с интересом рассматривал мои синяки и раны.
– Мало тебе досталось на вступительном экзамене в интернат.
Почему тебя били не в полную силу?
– Не успели убить!
Я убила первая!
Будешь злорадствовать, станешь вторым!
– зло плюнула в с лицо весельчака.
Он утёрся и присмирел, как сытый морж:
– Раздевайся догола и следуй в душевую!
Смоешь с себя вшей и клопов, нищенка!
– отомстил не действием, а словами.
– Одежду получишь после поверхностного осмотра!
– Иди к чёрту со своими желаниями, маньяк!
– я не сдерживала эмоции.
– Сам раздевайся и сам умывайся!
Не стану перед тобой оголяться!
Я не танцовщица в ресторане!
– произнесла и с опозданием подумала: "Против строптивых в интернате, наверняка, применяют суровые меры!
Наглеть разрешается до определенной границы!"
К величайшему сожалению, я не ошиблась.
Сильнейший электрический заряд ударил мне в подошвы.
Пробил тонкие кроссовки и поджаривал пятки.
Я тряслась в шоковой лихорадке.
Упала на железный пол парализованная.
Парень спокойно вышел из своей каморки.
Занёс надо мной огромный острый нож.
Я в ужасе закрыла глаза.
Сжала губы в предсмертной тоске.
Не подозревала, что за обыкновенную дерзость зарежет.
Нож с противным садистским свистом рассек воздух.
Раздался треск разрезаемой ткани.
Не тело поддавалось ножу, а - моя одежда.
Я не верила, что осталась живая.
Распахнула глаза навстречу новой жизни.
Парень сорвал с меня лоскуты одежды.
Перевернул со спины на живот - так мясник осматривает курицу:
– Вшей нет! Укусов нефтяной змеи не обнаружено!
Многочисленные синяки и свежие раны!
– сказал громко и отчетливо.
Он докладывал в диктофон на воротнике халата.
Просто исполнял своё дело, а я его обругала.
– Вставай и иди в душевую!
– работник склада бросил армейское полотенце защитного цвета.
– Не делай глупости.
Под полом везде находятся электрические разрядники.
За тобой следят камеры даже в дамской комнате.
В нашем интернате нет никаких секретов!
– сообщил неприятные новости.