Ада
Шрифт:
Мать застыла, прижав руку ко рту и пристально глядя на отца.
– Вот так.
– Отец уставился в стол.
– Дождались...
На следующий день мама вырезала и пришила всем на грудь и на спину желтые, шестиконечные звезды. И ещё у каждого на груди была пришита нашивка с адресом. Закончив, она посмотрела на детей со звездами и бессильно опустившись на стул, беззвучно заплакала, прижимая ладони к груди. Отец, хмуро натягивая куртку, подошел к ней, и присев на стоявший рядом стул, обнял, прижимая к себе. Они так сидели некоторое время, потом отец встал
– Адя, - подергала девочку за рукав Ганя, - а мы теперь всегда так будем ходить со звездочкой?
Ада посмотрела на сестренку, и крепко прижала её к себе. Она понимала, что происходит что-то нехорошее, но не смогла найти нужных слов и только молча кивнула головой.
– А мне нравится.
– Заулыбалась Ганя.
– Мама так красиво пришила? Мама, - позвала она, - а можно я к Маше схожу, поиграю? Она мне обещала куклу свою показать.
Мама вытерла слезы, катившиеся из глаз, и улыбнулась.
– Конечно, Ганя. Только иди через калитку. Не нужно ходить через улицу.
– Хорошо, мамочка. А почему ты плачешь?
– Ганя подошла ближе и прижалась к маме.
– Тебе плохо? Тебя кто-то обидел?
– Да нет, доченька, все в порядке.
– Женщина улыбнулась.
– Какая ты у меня заботливая стала. Иди.
Она ласково поцеловала девочку в щечку и Ганя, радостная, выбежала за дверь. Какое-то время мама сидела на стуле, опустив голову и думая о чем-то о своем. Затем она встряхнулась, улыбнулась смотревшей на нее Аде, и, подхватившись, принялась за шитье.
Ада посмотрела в окно. Ей совершенно не хотелось никуда идти, хотя мальчишки звали её с собой, обещая показать что-то интересное там, в лесу. У нее из головы не шли слова, которые мама сказала Гане. О том, что не нужно ходить через улицу. Хлопнула калитка и Ада увидела отца, идущего к дому. Открылась дверь и отец вошел в дом, прошел по чистым половицам и тяжело уселся на стул.
– Что случилось, Хаим?
– Мягко спросила Анна.
– Ты сегодня рано.
– А все теперь.
– Равнодушно сказал отец, закуривая сигарету. Никогда раньше он себе такого не позволял, всегда выходя на улицу. Порывшись в кармане, отец достал и бросил на стол аккуратно сложенный вчетверо листок.
– Вот, - тускло сказал он, - здесь все написано.
– Ада, доченька, - терпеливо сказала Анна,- прочитай.
Ада взяла листок, развернула его и с выражением начала читать.
"...Все жиды местечка Климовск и его окрестностей должны явиться в понедельник 29 се н тября 1941 года к 8 часам утра на угол Сосновой и Благостной улиц (возле кладбища).
Взять с собой документы, деньги, ценные вещи, а также теплую одежду, белье и продовольс т вие на три дня.
Кто из жидов не выполнит этого распоряжения и будет найден в другом месте, будет ра с стрелян.
Арийские жители местечка ( украинцы и русские ) призываются доносить о жидах, не испо л нивших этого приказа".
– Тут ещё на украинском и немецком..
– Сказала Ада, закончив читать.
– Там тоже самое.
– Хмуро ответил отец и перевел взгляд на Анну, которая сидела, прижав руки к лицу.
– Это что же такое, Хаим?
– Едва слышно спросила она, не отрывая от него взгляда.
– Откуда это у тебя?
Отец шумно вздохнул.
– Висит на всех столбах.
– Негромко ответил он.
– И ходят эти, новые, полицаи - всем раздают. Мне в мастерской дали.
– И что же теперь будет, Хаим?
– Не знаю, Анна, не знаю.
Отец замолчал. Впервые за все время Ада видел отца таким растерянным.
– Сегодня к нам в мастерские приезжал какой-то офицер, с солдатами. Говорил, что будет проводиться перепись всех евреев. Затем, после переписи, всех евреев с детьми, как элитную нацию, вывезут и переселят в безопасное место.
– Отец вздохнул.
– Даже не знаю. Но на сборный пункт придется пойти - иначе расстрел.
Он хотел ещё что-то добавить, но тут громко хлопнула дверь и домой зашла вся заплаканная Ганя. По её лицу крупными каплями стекали слезы, которые она вытирала рукавом, но они все текли по щекам. Она сердито хлопнула дверью и уселась на стул в углу.
– Что случилось, Гануся?
– Анна подошла к дочери и положила руку ей на плечо. Ганя сердито отмахнулась.
Анна беспомощно посмотрела на Хаима, тот лишь задумчиво посмотрел на дочь.
– Что произошло, солнышко?
– Ласково повторила Анна.
По лицу Гани было видно, что она едва крепится, и наконец она не выдержала. Слезы хлынули потоком и девочка горько заплакала. Анна обняла дочь.
– Ну же моя хорошая, расскажи мне.
– Меня мама Маши прогнала.- Всхлипывая, рассказывала Ганя.
– Сказала, что делать мне у них нечего. И что теперь всех нас прижмут и покажут наше место. Мама-а-а, - в голос заплакала девочка, - почему она так сказала? Ну что я ей сделала?
Анна как могла, утешала дочку, прижав к себе и нашептывая ей ласковые слова. Отец мрачно сидел на стуле, молча глядя в стену пред собой. Аде стало страшно, от этого бессилия, её затрясло, как от мороза, несмотря на то, что в доме было тепло.
Глава 3.
Распоряжение шефа управления безопасности СС Гейдриха о переселении евреев, 27 сентября 1939.