Ада
Шрифт:
Наконец толпа обезумевших, окровавленных людей вывалилась на большую поляну, оцепленную двойным кольцом вооруженных солдат. Здесь распоряжались украинские полицаи, судя по разговору и акценту неместные. Они как хищные животные налетели на людей.
– Роздегайтеся! Швидко!
– Они били людей дубинками, и насильно срывали одежду. Если кто-то медлил, его валили с ног и начинали бить ногами, пока человек не переставал двигаться.
– Быстро! Шнель!
– Кричали они, и люди сбрасывали с себя платья, штаны и бросали все это на землю. Все вокруг было усыпано бельем, одеждою и обувью.
На глазах Ады одна женщина замешкалась, раздевая своего малыша, и рассвирепевший полицейский подскочил к ней, вырвал из её рук ребенка и широко размахнувшись,
Подбежал офицер и закричал.
– Быстро! Быстро!
– По его команде, полицейский выстроились цепью и орудуя дубинками погнали людей в сторону разрыва в оцеплении, к узкой траншее. Люди толкались и цеплялись друг за друга, и Ада потеряла из виду отца, прижимавшего к себе Ганю. Она покрепче сжала руку Даниила и старалась не отставать от матери.
Сверху траншеи стояли солдаты. Они смеялись и плевали вниз, и орали что-то неразборчивое. Наконец траншея закончилась. Впереди был глубокий карьер, с отвесными стенами. Справа была площадка, чуть дальше уходил узкий выступ. Подгоняющие сзади полицейские быстро, по одному, загнали всех на выступ.
Ада посмотрела вниз и судорожно ухватилась за мать. Внизу ворочалась груда окровавленных тел. Некоторые из них шевелились, кто-то пытался привстать, и тогда сверху раздавался одиночный выстрел. Откуда-то слышалась музыка - завели патефон. Люди все напирали и тогда раздалась команда.
На противоположной стороне карьера, на мешках с песком, стояли пулеметы. Вокруг них, лениво развалившись на ящиках, сидели солдаты. Было хорошо видно, как они что-то ели из своих котелков, пили из железных кружек. Стоявший офицер, похлопывая по сапогу плеткой, что-то произнес и один из солдат отставил котелок, вытер рукой рот и присел за пулемет.
Он принялся стрелять справа налево, неторопливо ведя ствол пулемета. Ада увидела, как люди срываются с выступа вниз, и почувствовала, как строчка пуль приближается к ней. Она видела невозмутимое лицо солдата, сидевшего за пулеметом. Толпа людей надавила ещё сильнее, рука Даниила выскользнула у нее из руки и она полетела вниз, в карьер. Удар ошеломил её. Девочка врезалась в пологую стенку откоса и наполовину съехала вниз. Рядом с ней ворочались тела, кто-то стонал, утробно икал, плакал. Осыпавшийся песок присыпал Аду сверху и она потеряла сознание.
Глава 4.
В течение 29 сентября наши войска вели упорные бои с противником на всём фронте.
Немецкие фашисты убивают, терроризируют и обирают мирное население в захваченных районах. В деревне Басманово Смоленской области гитлеровцы забрали у колхозников весь скот и всё продовольствие. Грабёж сопровождался дикими издевательствами. У старика Василия Пахомова забрали 9 пудов ржи, трёх поросят, овцу, два тулупа и три пары валенок. Всё это немецкий ефрейтор погрузил на телегу. Лошади поблизости не было. Т о гда фашистский изверг запряг Пахомова и его жену и, угрожая пистолетом, приказал везти повозку до ротной кухни. Телега проехала несколько десятков метров и остановилась. Пахомов и его жена не могли двигаться дал ь ше. Ефрейтор начал избивать крестьян. Пахомов не выдержал и резко оттолкнул немца. Тогда собравшиеся ок о ло
Из села Морозовка, Смоленской области, не успели эвакуироваться 10 хозяйств. Фашисты их разорили дотла. После разбойничьего набега немцев в деревне не осталось ни одной коровы, ни одной курицы, ни крошки хлеба.
От советского Информбюро. Сообщение от 29 сентября.
Ада с трудом открыла запорошенные песком глаза. Прямо над ней было черное, красивое в своей жути небо, с яркими точками звезд. Девочка лежала на спине и видела небо через небольшую щель, наваленных на неё тел. Ада почти задохнулась от недостатка воздуха. Она долго пролежала под завалами тел. Когда их повели расстреливать, был едва только вечер, а сейчас наступила глубокая ночь. Потихоньку Ада стала выкручиваться из массы наваленных тел, присыпанных сверху песком. Она стремилась наверх, к небу. Когда она почти выбралась, наверху послышались голоса.
– Ты слышал это, Иоганн? - Спросил молодой голос.
– Что именно? - Отозвался лениво другой.
– Кажется внизу кто-то ползает.
– Ну и что? Утром приедут саперы, подорвут все, завалят землей. И не будет никто больше ползать. - Говоривший зевнул, словно такая длинная фраза его утомила.
– Не ищи себе неприятностей, Ульрих, просто стой здесь и смотри, что бы еврей наверх не вылез.
Иоганну понравилась его шутка и он хрипло рассмеялся. Послышался скрип песка под удаляющимися шагами. Ада слышала, но не поняла ни слова из сказанного, кровь гулко стучала в ушах. Кровь была везде - на руках, на теле, ногах, лице, её длинное платье и чулки были в крови, вокруг лежали окровавленные тела. Голова кружилась от тяжелого, духмяного запаха крови. Слышалось жужжание мух, которые не могли летать и только ползали по трупам.
И тогда Ада поползла. Прочь. По телам людей. Она ползла дальше от того места, где слышала голоса. Подальше от людей. Медленно-медленно доползла до стенки и стала подниматься по ней. Она делала рукой ступеньку, упиралась в нее ногой и подтягивалась вверх, хваталась за корни кустарников, выступающих из стенок и ползла все выше и выше.
Наконец, сделав последний рывок, девочка ухватилась за куст, растущий на краю, из последних сил подтянулась и перевалилась через край. У нее ещё хватило сил заползти в высокую траву, растущую на краю, и она потеряла сознание.
Как долго Ада пролежала в кустах, на сырой, холодной земле, она не знала. Очнулась Ада от звука близких голосов, кто-то нудно и громко повторял какие-то слова. Девочка сильнее забилась в кусты и со страхом прислушалась.
– Лечь. Встать. Лечь. Встать. Лечь. Встать. Шевелитесь, еврейские свиньи. - Другой голос сказал что-то неразборчивое, и несколько мужчин сочно засмеялись. Послышалась шум, и громко закричала женщина. Крик оборвал пистолетный выстрел.
Аду трясло, и она не могла сказать от чего - от холода, или от этих криков. Она осторожно вылезла из кустов и, прикрываясь высокой травой, поползла прочь.
Девочка не знала, куда ей ползти, она только хотела оказаться как можно дальше от этого страшного места. Ада ползла и ползла, совершенно не понимая как это делать, только подтягиваясь на руках и отталкиваясь ногами. Небо стало светлеть, когда она пришла в себя и оглядевшись поняла, что сидит на дороге. Её взгляд заметался и остановился на куче мусора, за дорогой. Стремглав она бросилась туда, и стала судорожно зарываться все глубже и глубже. На голову Ада надела большую дырявую корзину. Через щели можно было видеть, что творится вокруг.