Адам и Эвелин
Шрифт:
Вместо ответа она начала отдаляться от него. Адам поплавал немного взад-вперед, потом встал — вода доходила ему до пупка — и начал смотреть ей вслед.
Поставив руки на пояс, он загорал. Время от времени он открывал глаза — Катя исчезла где-то за яхтами.
Когда он наконец увидел, что она возвращается к нему, то поплыл ей навстречу.
— Здесь уже совсем не так противно.
— Не то чтобы очень приятно, — сказала она, чуть отвернулась и поправила купальник.
—
— О чем?
Она пригладила волосы рукой.
— Что вчера произошло? Я что-то не то сказал?
— Да нет, не совсем.
— Значит, все-таки было что-то?
— Ну сам подумай.
— О чем мне подумать?
— Мне сказать?
— Не обязательно. Я просто не пойму никак, мысли разные в голову лезут.
— Я подумала, здесь где-то рядом твоя жена, а ты вдруг хочешь переночевать в палатке с девушкой, которая тебе кое-что обещала.
— Обещала?
— Только не говори, что ты про это забыл.
— Ты думала, я потребую вознаграждения?
— Примерно так. А что в этом смешного? Это же ненормально, жена ждет, а ты к ней не едешь!
— Как это связано с моей женой?
— А разве ее здесь нет?!
Катя медленно поплыла к берегу. Адам хлюпал рядом с ней по тине.
— Все немного сложнее, — сказал он. — Долго рассказывать.
— Да я понимаю, что было бы глупо, если б я появилась здесь в качестве бесплатного приложения.
— Эвелин не одна. Она с подругой.
— У них любовь?
— Ой, нет, это совсем не то.
— Ну бывает же.
— Для нее это плохая компания, правда, плохая.
— Мой отец так иногда говорил — «плохая компания».
— Это ее бывшая коллега по работе, вечно болтает ерунду, все одни пересуды. Из-за нее Эви бросила институт.
— А чем она сейчас занимается?
— Стажер в ресторане, учится на официантку. А должна была стать учительницей.
— Педагогический?
— Учитель немецкого языка, литературы и географии, но главным образом немецкого языка и литературы.
— Я тоже должна была стать учительницей. Но я не стала плясать под их дудку.
— А ты где училась?
— Столярное дело, у меня даже корочка есть о среднем специальном.
— Эви так много читает. Когда у нее есть время, она читает.
— Учителей заставляют обрабатывать мальчишек, чтобы они становились офицерами, или кадровыми военными, или, по крайней мере, шли на три года служить в армию! Тут уже не до чтения!
— Она могла хотя бы институт окончить.
— А какое отношение это имеет к вам?
— Она не знает, что я здесь.
— Это сюрприз?
— Можно и так сказать.
— Ты за ней
— Мы поссорились. Она кое-что не так поняла и, боюсь, наделает глупостей.
— На Запад уедет?
— Да нет, не то чтобы. Но в двадцать один год…
— Мне тоже двадцать один! А тебе?
— В декабре будет тридцать три.
— Ты хорошо сохранился.
— А что, нелегко бы со мной пришлось?
— В каком смысле?
— Ну, прошлой ночью?
— Дело не в этом.
— А в чем?
— Может, мне просто не хотелось.
— Хм.
Вода доходила ему всего лишь до колен, но он не мог разглядеть своих пальцев на ногах.
— Если уж быть совсем точной: у меня с собой нет противозачаточных таблеток, они тоже были в нагрудной сумке, а беременеть мне сейчас не хочется, даже от тебя, — сказала она и выпрямилась.
— Это еще кто? Ты ее знаешь?
Молодая женщина облокотилась на водительскую дверь «вартбурга», положив руки на край крыши и подставив лицо солнцу.
— Черт возьми, — прошептал Адам.
— Твоя жена?
— Не-е.
— Просто говори правду, Адам, правду, и ничего, кроме правды.
21
СВОЕГО РОДА ПРИГЛАШЕНИЕ
Часом позже Адам и Катя сидели у продуктового ларька на турбазе, ели лангош, пили кофе и колу. На Кате была соломенная шляпа, между стульями стояла коробка с черепахой.
— Ты сердишься на меня?
— Не надо было этого рассказывать. Она нам все равно не поверила.
— Рассказывать о твоем героическом подвиге?
— Я ей не доверяю. Она не должна знать о таких вещах. К тому же звучало это неправдоподобно.
— Но она так мило с нами поговорила.
— Это притворная любезность, с ней надо поосторожнее.
— Я не просекла, что она и есть та самая плохая компания. Я думала, она правда просто знакомая.
— Да я и сам не знаю, с чего это она вдруг так разлюбезничалась.
— А Михаэль? Это кто?
— Ее кузен, ее кузен с Запада. Они хотят вступить в фиктивный брак, чтоб ей было проще уехать. По крайней мере, они пригласили нас на свадьбу.
— И когда?
— Да это все пустые разговоры.
Из динамиков донеслись звуки песни «Don’t worry, be happy», люди за соседним столиком принялись прищелкивать пальцами.
— Он симпатичный?
— Он старый, ему лет сорок пять или около того. Жутко хвастливый, ведет себя, как не знаю кто, если его, не дай Бог, не сразу обслужат. Женщинам дарит духи, а когда ему что-то не нравится, говорит «merde». Без него бы всей этой передряги не было.