Адам и Отка
Шрифт:
Потом он снова вспомнил про свои обязанности сторожа и счёл своим долгом напомнить пойманным им озорникам об их участи. И дед Козелка начал снова кричать:
— Вы, шалуны и нйслухи! Я вас сам отведу в деревню и сдам вашим родителям. Пусть они пересчитают вам рёбрышки. Я покажу вам, как лазить в чужие ангары!
Дед Козелка снова прислушался. Но ничего не услышал. Вдруг у него мелькнула мысль: а правильно ли он делает, оставляя таких озорников около самолётов?! Как бы они там чего не натворили! Он быстро погасил огонь в трубке, сунул её в карман и отодвинул задвижку ворот. Ворота загремели,
— Где вы? Ну-ка, вылезайте! — кричал дедушка.
Он сразу забыл и о трубке и о грибном соусе.
Однако никто не отзывался и никто не вылезал. Дедушка начинал сердиться всерьёз. Этого только ему недоставало!
— Тысяча чертей! — выругался дедушка. — Вылезайте сейчас же!
Но, даже несмотря на эти грозные ругательства, дети не вылезали. Даже несчастный пёс Коциянек и тот не показался.
Дедушка Козелка распалился и начал искать детей. Он облазил все тёмные углы, заглянул в кабины самолётов, посмотрел под крыльями и в шкафах с инструментами, раскопал одну кротовую нору и выгнал из-под крыши летучую мышь. Дедушка весь вспотел, руки у него дрожали, а ноги тряслись. Ведь он же своими глазами видел, как дети вместе с этой проклятой собакой вошли в ангар. И вдруг куда-то пропали!
Неожиданно приземлился самолёт, и пилот Гейдук появился у ворот ангара. Это был совсем молодой пилот, даже усов порядочных у него ещё не было, под носом торчало всего лишь пять волосинок. По тому, как дед стращал им детей, можно было бы подумать, что он злой и мрачный. Но ничего подобного, лётчик Гейдук больше всего любил смеяться, и глаза у него горели не меньше, чем у Войты. Он сразу же окликнул дедушку:
— Дедушка, что вы тут делаете? Что-нибудь случилось?
— Да так, — ответил дед хмуро и махнул рукой, — крот меня извёл. Скоро всё изроет.
— Да не беспокойтесь об этом. Ерунда. Кроты известное дело — всегда роют.
— Да ещё летучая мышь, — жаловался дед. — Тоже приютилась в ангаре. Что ей здесь делать? Нагадит на самолёты, а кто должен потом убирать?
— Не расстраивайтесь, дедушка, из-за какой-то там летучей мыши! Видите, погода хорошая, и скоро вам принесут обед, — утешал деда молодой лётчик.
Дедушка перестал сердиться, но приключение с ребятами всё же не выходило у него из головы. Куда они делись? Дедушка решил никому ничего не рассказывать. И только вечером он начал незаметно выпытывать у бабушки:
— Послушай-ка, какие новости?
— Странный вопрос! — отвечала бабушка. — Да разве в деревне бывают какие-нибудь новости?
— Ну, знаешь, — не сдавался дедушка, — ну… например, дети… знаешь? Скажем, Пепик Слама или эти озорники Томешовы с их собакой!
— Нет, всё по-старому. Пепика я видела, как он сидел на черешне. Войта мне принёс молодой картошки,
— Слышу, слышу, — кивал головой дед Козелка, хотя сам ничего не слышал.
Он всё ещё не мог понять, как же всё-таки могли дети сбежать из ангара.
— А я и не знала, что ты беспокоишься даже о собаках!… — продолжала бабушка. — И не смерди здесь куревом!
Дедушка нахмурился и вышел на порог. Вот уже пятьдесят лет он объяснял бабушке, что его трубка пахнет, а не смердит. Но всё было бесполезно. Бабушка заладила своё.
Но что дед Козелка увидел на улице? Перед домом Томешовых Войта бросал Коциянку камешки, а собака бегала за ними. Войта смеялся, а Коциянек лаял.
Дедушка Козелка нахмурился и вернулся в комнату.
Рассказ шестой
о чёрной кастрюльке, благодаря которой ребята предприняли новое путешествие на аэродром
Недели две спустя у бабушки Козелковой заболели обе ноги. Случилось это внезапно, и она едва могла передвигаться по дому, не то чтобы дойти до аэродрома с обедом! А ведь дедушка Козелка должен был что-нибудь есть. Не мог же он оставаться голодным.
Бабушка позвала Анежку и попросила её:
— Девочка, сходи на аэродром с обедом! Дедушка уже, наверное, ждёт не дождётся своей чёрной кастрюльки. Здесь вареники с грушевой начинкой, дедушка так их любит!
— Хорошо, — ответила Анежка и задрала свой любопытный носик ещё выше, — я отнесу дедушке кастрюльку.
— Сходи, девочка, сходи. Я бы пошла сама, но ноги у меня болят. А ты найдёшь аэродром?
— Найду. Надо ведь идти прямо через холм, правда? А дедушка где там находится? В большом доме или в маленьком?
— В том, маленьком, — отвечала бабушка. — В большой ты не ходи. Там аэропланы. К ним допущены только пилот Гейдук и наш дедушка. Я сама их боюсь. Человек ведь не птица. И нечего ему летать!
— А мне бы летать даже и не хотелось, — поддакнула бабушке Анежка и взяла кастрюльку с варениками.
Уже сейчас она прямо сгорала от любопытства, что может получиться из сегодняшнего посещения аэродрома. Раз они понесут деду вареники, значит, можно будет им войти и на аэродром! Как же иначе? Ведь надо же им передать дедушке кастрюльку.
Анежка зашла домой и сказала матери, что соседка посылает её на аэродром.
— Бедняжка старая Козелкова! Что делает старость! Чем человек старше, тем больше страданий, — сказала мать. — А почему бы тебе и не сбегать на аэродром? Надо помогать старым людям.
Анежка что-то шепнула Войте, а потом послала Коциянка за Пепиком. Коциянек пролез через дырку в заборе в сад Сламы и принялся яростно лаять. Пепик в это время доедал кнедлики с яблоками. Как только он заслышал Коциянка, сразу же положил вилку и отодвинул тарелку.
— Что такое? — спросила мать. — У тебя болит живот?
— Нет, — замотал головой Пепик.
— Так что же у тебя болит? — не отставала мать.
— Ничего, — отвечал Пепик. — Я хочу пойти в сад.
— Ну пойди, пойди. Только не взбирайся на деревья. И не бегай, — наставляла мать.