Адаптация

Лесина Екатерина

Систему Айне собрала быстро. Сама вывела карту - умница, девочка - и синхронизировала сигнал. Две красных точки шли тесно.

Кровь продолжала течь.

Да что ж за напасть такая? Тод взял планшет и изменил масштаб, выводя ленту внутреннего вала.

– Внутренний периметр. Точки охраны. Сигнализация. Рамки стоят точно. Здесь и еще здесь, да, левее. Автоматика. Угол обстрела с перекрытием. Только... у меня ощущение,

что это все - бутафория.

Айне кивнула. Ее внимание было сосредоточено на двух красных точках, которые стремительно сближались друг с другом. Того и гляди столкнутся.

– Мы должны попасть в бункер, - Айне подставила ладонь под капли.
– И мы должны попасть в бункер раньше, чем они.

– Испачкаешься. Кровь плохо отстирывается.

Точки на экране замерли в опасной близости.

– Вал пройти не сложно. Но что будет за ним - я не знаю.

Точки коснулись друг друга. Айне молчит. В ее упрямой голове уже созрело решение. И отговорить вряд ли получится.

– Это опасная затея, маленькая леди. И лучше будет подождать или...

– Нет! Мы должны попасть в бункер! Сегодня! Сейчас! Я приказываю! А ты не имеешь права ослушаться моего приказа, ты...

Точки слились в одну. Следовало прибить господина нациста, когда была возможность.

Хотя... случай еще представится.

– Пожалуйста, Тод, - Айне перевернула планшет.
– Это не каприз. И я тебя не дрессирую. Мне действительно нужно попасть в бункер. Или хотя бы к двери бункера, а дальше я сама.

– Попадешь. Дай мне немного времени.

– Времени нет, - вытянув руки, Айне продемонстрировала тонкие запястья, торчащие из рукавов.
– Посмотри, я расту. И мне страшно. Здесь нельзя расти. Здесь я умру.

Глаза у нее синие, а волосы - нет. Наверное, так даже лучше. Она - не Ева.

Айна - означает зеркало.

Она слышала, как хрустнула шея охранника в Тодовых руках. И как широкий клинок перерубил шейные позвонки второго, тоже слышала. И еще удивилась: почему никто не слышит таких громких звуков?

Тод вынырнул из темноты и, подсадив на спину, шепнул:

– Держись крепче, пойдем быстро.

Не шли: бежали. Айне держалась изо всех сил. Было неудобно. Мелькали силуэты домов - темные коробки, приклеенные друг к другу. Шелестел ветряк, и покачивались провода, свисающие с темной башни.

Тихо.

Слишком

тихо.

И Тод так думал, если замедлил бег. Он скользнул в тень и, присев на корточки, спустил Айне на землю. Прижал палец к губам. Айне кивнула: она понимает.

Время стало медленным. Неуклюже двигались тени, растягиваясь редкой цепью. Щелкали затворы, выбивая морзянку предупреждений. Разливался запах бензина, и подрагивала земля.

Первый выстрел хлопнул, обжигая темноту вспышкой. И пуля просвистела совсем рядышком.

Пули - те же осы, только очень быстрые.

Айне села на корточки и вжалась в стену. Сверху упала темное и теплое, пахнущее кожей и Тодом. Над головой загромыхало. И звенящее стекло подсказало: выстрелы попали в цель.

Нужно ждать. Тод вернется. Он всегда ведь возвращался. Глухо завыла сирена, и яркая полоса света скользнула у самых ног Айне, чтобы тут же умереть.

Я был жесток С самим собой. Я видел цель и рвался в бой, Уверенный - никто другой не выдержит такого ритма...

Голос Тода сливался с сиреной. И пули-осы, путаясь в звуках, врезались в стены. Айне слышала, как они дрожат, глотая свинцовые тельца.

Рвануло совсем рядом. Захрустела, грозя осыпаться, стена. По асфальту поползли трещины, и мелкие камни застучали по спине Айне.

И, погребенный с головой Осточертевшею войной, Не зная сладости иной, я повторял почти молитвой,

– Тод!
– Айне не выдержала, вскочила и побежала, придерживая обеими руками сползающую куртку. Почему-то безумно важным казалось не выронить ее. От пули не защитит, ни от чего не защитит, потому что куртка - просто одежда. А одеяло - просто ткань.

Но кошмары отступили.

Что я смогу, Я все смогу, Покуда сам я в это верю,