Адептка на задании. Любовь не предлагать
Шрифт:
Затаив дыхание, прижав руки к груди, Алина очень медленно начала поворачиваться к избе.
Конечно же, никакого ректора на крыльце не стояло. На нем по-прежнему восседал наглый черный кот и ехидно поглядывал на Алину.
– Здравствуй… те, – слегка замявшись, поздоровалась девушка. – Можно нам войти?
Кот ничего не ответил, неторопливо поднялся со своего места, повернулся пушистой попой к гостям и нырнул в темное нутро избы. В последний момент приглашающе махнув хвостом.
– Колоброд… э-э-э… Колобродыч, – выдохнула Алина. Девушка хотела спросить: верно ли она поняла, что им разрешили
Кряжистый раскидистый крупный пень, он же страж лесной Колоброд Колобродович, на её глазах затрясся крупной дрожью. Ветки и корни вдруг разом отпали, подобие лица сгладилось, рот-нос исчезли, а говорящая колода начала расти ввысь. От неожиданности Алина попятилась, уперлась спиной в столбик крыльца, да там и замерла, во все глаза глядя на чудо-чудное непонятное. Страха не было. От удивления молчал даже азарт ученого-исследователя, коим славилась адептка на всю академию. Запрокинув голову, путешественница смотрела, как пень разрастается, превращаясь в дерево. Вот из гладкого ствола выросли две толстые ветки. На самой макушке затрепетала бледно-зеленая дубовая листва. Сам дуб возле корневища разделился на два отростка.
«Ноги что ли себе отрастил?» – подумала Алина, восторженно ахая: на ее глазах могучий дуб в одну секунду обернулся добрым молодцем. Ну, не совсем молодцем, скорее, мужчиной в расцвете лет тридцати пяти-сорока, если судить человеческими мерками. Для оборотней это не возраст, они и до двухсот живут. Слегка недовольным, но зато статным, что называется косая сажень в плечах, крепкие руки, опрятная короткая седая борода, зеленые глаза с хитринкой. Темно-зеленая рубаха с вышивкой по вороту и рукавам, коричневые штаны и добротные черные сапоги довершали образ бывшего пенька.
Отмерев, Алина, все так же, не сводя восторженных глаз с очеловеченного дерева, двинулась в сторону стража лесного. Руки девушки жили своей жизнью шарили по поясу в поисках учебной сумки с инструментами. Первое правило исследователя: отщипнуть кусочек, если получится взять кровь, волос, чешуйку. Все, что угодно для изучения, а тут целый представитель новой расы.
«Древолюди… Нет, людодревы… Фу… Дубо-оборотни… Ладно, придумаю потом!» – мягко скользя по траве, исследовательница подкрадывалась к представителю неизвестного племени. Алину не смущало то, что бывший пень теперь на полторы головы выше неё. Даже то, что он вполне себе живой мужчина не останавливало научный зуд.
«Так… Отрезать кусочек ткани и кожи с сапог, волосинку…, пожалуй, две, – разглядывая густую серебристо-зеленоватую шевелюру, прикидывала выпускница, мысленно прописывая введение к диплому. – Эх, хорошо бы кусочек ногтя отрезать и соскоб взять на ДНК… Но ведь не даст, как есть не даст!» – Алина тоскливо вздохнула, обнаружив, что бывший пенек с удивлением поглядывает на неё и качает головой. «А без доказательств, кто мне поверит?!» – девушка вскинула умоляющий взгляд на стража.
– Окстись, девица, чай я не подопытная мышь, чтобы себя по частям раздавать, – густой сочный голос вырвал Алину из научного азарта, но не до конца.
– Ну, хотя бы листочек можно? – разглядев листок, запутавшийся в мужских кудрях, простонала Алина.
Только теперь девушка
Вот такие мысли вились причудливыми узорами в рыжей девичьей голове. В то время как хозяйка этой самой головы продолжала подкрадываться к своей жертве с кошачьей грацией. При необходимости, Алина умела становиться грациозно-опасной хищницей, умела брать след, читать звериные тропы. Откуда в ней эта пластика, охотничий азарт, знания способов и приемов охоты, приёмная бабушка не могла ответить.
В тринадцать лет Алину обнаружили в академическом саду спящей на лавочке. Что примечательно, флиртующая скамейка (неудавшийся эксперимент одного из бывших выпускников) стояла спокойно, отрастив подлокотники в виде бортиков, чтобы девочка не свалилась во сне. И возмущенным шипением отгоняла всех желающих разбудить ребенка, чтобы выяснить, чья она и как попала на закрытую территорию. Ни одно охранное заклинание не сработало, прорех в периметре не обнаружили, входные ворота и калитка в один голос уверяли начальство, что никого не впускали, только выпускали адептов и преподавателей. Расследование длилось месяц и заглохло.
Что уж там навыясняли ректор с начальником охраны, никто не ведал. Сама же Алина, проснувшись, не могла объяснить ни кто она, ни как попала в Академию, ни откуда. В памяти зияли огромные дыры. Девушка даже имя свое не помнила. Так и стала она Алиной Подкидной с легкой руки приемной бабушки – вечной экономки МАД, большой любительницы азартных игр. Пелагея Сварговна, в молодости прозванная Подкидной, получив пост в Академии, прозвище превратила в фамилию. Зачем и почему, знал только ректор, остальных дела этой седовласой дамы не касались.
«Так… Что происходит?» – Алина резко остановилась. Девушку словно обухом по голове стукнуло: столько времени подбираться к одному единственному дереву и никак до него не дойти! Адептка сурово нахмурила брови и строго посмотрела на лесного стража. Колоброд стоял на том же месте, разглядывал её с легкой улыбкой, чуть склонив голову к плечу. «Ух ты! Не иначе, как глаза отводит! Такое только ведьмы умеют! И маги с артефактами!» – азарт вспыхнул с новой силой: среди оборотней Алина такого умения не встречала. Исследовательница успокаивающе улыбнулась бывшему пеньку и резво рванула вперед.
– Ох! – схватившись за лоб, вскрикнула девушка. – Что это такое?!
Невидимая стена оттолкнула её назад, едва не опрокинув на многострадальную пятую точку.
– Так это не отворот? – забыв про шишку, восхищенно выдохнула Алина?
– Уже нет, – хмыкнул страж, двинулся к неугомонной девице. – Отворота не было. Слово на длинный путь шепнул. Ну что, наигралась? Пора и чай пить? – мужчина подошел вплотную и теперь возвышался над адепткой, снова впавшей в исследовательский транс. – Алина! – мужские руки обхватили девичьи плечи и легонько встряхнули.