Адептус Астартес: Омнибус. Том I

Коллектив авторов

Свежий ветер с Канарринских гор дул над Бастиллиусом, унося прочь большую часть пепловой завесы, но ничего не в силах поделать с открывающимся за ней видом. Город пылал; движимые своим вечным голодом, повсюду распространились пожары, вынудив «Лендспидер» нырнуть под дымный полог. Транспорт скользил над разбитыми зданиями, раскаленными от огня колоннами и едва угадывающимися среди руин разрушенными остовами.

Гэбриэль со своего места изучал улицы внизу, и апокалипсис родного мира представал перед его взором во всех своих адских подробностях. По улице под ним промаршировало несколько отделений солдат из ударных отрядов Инквизиции, облаченных в красные

одежды и защищенных металлически-серой броней. Стреляя через проломы и окна, они направили мощь своих мелтаганов на стоящее неподалеку здание, заставив укрывшихся там людей покинуть убежище, и затем вырезали всех обжигающим залпом. Те, кто не смог покинуть здание, погибли в огненном инферно.

Немного дальше терминаторы Серых Рыцарей, выступающие в качестве артиллерийских подразделений, расстреливали бегущую толпу газовыми гранатами. Вдохнувшие ядовитые пары люди коротко вскрикивали, когда кислотные облачка выжигали их легкие. В конвульсиях они валились на землю, кожа людей вспучивалась, когда газ начинал пожирать соединительную ткань, прикрепляющую к костям плоть и мускулы. Спустя несколько минут агонии они умирали, превратившись в скелеты, обтянутые свисающей кожей.

Капитан ударил кулаком по двери «Лендспидера», отчего транспорт покачнулся. На двери осталась заметная вмятина. Исадор никак не отреагировал, но Гэбриэль знал, что библиарий скосил на него глаза.

— Они заслужили такую судьбу, — произнес Исадор.

— Знаю, — ответил сквозь зубы Гэбриэль, — но это моя.

Он замолк, но Исадор понимал, что хотел сказать его старый друг.

— Я помню эти улицы. Когда-то я жил здесь, — сказал капитан.

Исадор поначалу не ответил; Гэбриэль знал, что он не в силах оценить всю тяжесть этого признания. Библиарий вырос в монастыре, тренируясь контролировать свои силы, чтобы противостоять шепотам варпа. У него не было дома. Ничего такого, чью гибель он мог бы увидеть.

— Кирена была твоим домом столетия назад, друг мой, — сказал Исадор. — Почти все, кого ты знал, умерли. Их больше нет.

— Но не их детей, и не названий, что я помню, — ответил Гэбриэль.

— Ты сомневаешься в мудрости происходящего? — спросил библиарий, наморщив брови.

— Нет! — выкрикнул капитан, разозленный тем, что Исадор мог заподозрить его в ненавистнейшем из всех грехов: грехе сомнения. — Это справедливо! Даже если бы мне велели в одиночку всадить по пуле в каждого мужчину, женщину и ребенка здесь, я бы сделал это. Планета погрузилась в ересь, она насквозь пропитана порчей варпа!

— Тогда почему ты так зол?

— Потому, что они скатились к ереси. Мои люди, Исадор, весь мой мир! Он достаточно изуродован, чтобы санкционировать истребление до последней живой души. Они подвели Императора, и ради чего? Скажи мне. Ради чего они пожертвовали спасением своих душ?

— Не знаю, друг мой. И я рад этому.

— Посмотри на Инквизицию внизу. Посмотри на них, кудахчущих о своем долге. Это не спорт. Это праведное и святое дело, но. — обмякнув, произнес Гэбриэль, внезапно осознав, что чувствует себя уставшим.

— Но что? — спросил Исадор.

Гэбриэль посмотрел на библиария и не увидел ни подозрительного взгляда, ни чувства отвращения — лишь заботу о друге.

— Но, — сказал капитан, — действия Инквизиции — будто нашествие саранчи.

— Такова их роль во всем этом. Их долг. Их дело — быть чумой, что очистит планету от скверны.

— Я не оспариваю их место в плане Императора. Не оспариваю даже необходимость всего этого. Этот зараженный мир

должен быть ампутирован, иначе ересь охватит еще больше планет. Я лишь обеспокоен тем, нет ли здесь хоть кого-то, кто заслужил бы быструю, спокойную смерть. Не все здесь поражены порчей. Ясно, что не все заслужили столь жуткую участь, не все имена должно вычеркнуть из истории. Не все оказались столь слабы, чтобы пасть. Я думаю, мы могли бы позволить им сохранить достоинство в последние часы.

— Кто мы такие, чтобы дать им этот шанс? — спросил Исадор. — Я предпочел бы обречь на смерть миллион невинных, чем позволить одному ложному мученику во тьме ускользнуть от нашего внимания. Ложные святые подрывают, нет, издеваются над святостью нашей веры. Запомни, здесь нет невинных. Так решила Инквизиция. Ересь распространилась слишком широко, чтобы кто-то мог не заметить ее присутствия. Если они знали о святотатстве, то повинны в бездействии. Если они не заметили столь очевидной порчи, то должны заплатить за свою слепоту. Здесь нет никакой невинности, Гэбриэль. Только ересь, и долг, велящий уничтожить ее.

Исадор сделал паузу, очевидно, обдумывая свои следующие слова.

— Помнишь, что сказал святой Галантейн? Гэбриэль закрыл глаза, вспоминая строфы.

— Пусть каждая жертва будет уроком для других. Я жертвую своими глазами, чтобы другие могли видеть. Я жертвую своим языком, дабы вы не колебались, заслышав сладкие речи. — Он открыл глаза, увидев, как Исадор одобрительно кивает. — Ты имеешь в виду, что Кирену не следует рассматривать в контексте ее собственного несчастья?

— Этот урок предназначен не для Кирены. Этот урок для других: невежество не синоним невинности. Впредь жители Империума будут более бдительны по отношению к служителям губительных сил, дабы их собственные миры не разделили подобную участь. Гэбриэль снова взглянул вниз и увидел множество парящих вокруг сервочерепов, наблюдающих за событиями и записывающих все происходящее для потомков. Странно, что он совершенно не замечал их прежде.

— Какое позерство, — сказал он сам себе.

— Но это необходимо. Иначе, зачем нам было ввязываться во все это?

В этот момент Гэбриэль увидел внизу какую-то вспышку и затем изогнутый дымный след.

— Ракета! — прокричал он, но было уже слишком поздно.

Ракета огненным шаром размолотила правое стабилизационное крыло «Лендспидера», отправив транспорт к стенающей земле. Вцепившись в дверную раму, Гэбриэль забормотал литанию безопасной посадки, пока Исадор боролся за контроль над спидером; в последний момент ему удалось выйти из пике, и транспорт заскользил на днище по разоренной улице, разламывая пласкрит.

«Лендспидер» замедлился, оба крыла превратились в обломки, из разорванных швов обшивки свисали искрящие кабели. Гэбриэль и Исадор выпрыгнули из транспорта, взволнованными, но целыми и невредимыми. Библиарий пробормотал благодарность духу машины «Лендспидера» за спасение. Капитан всматривался в пылающие остовы окружающих зданий, ища признаки нападавших. Ждать пришлось недолго.

Из руин появилась небольшая группа людей, возможно десять или пятнадцать, чьи лица были суровы, а взгляды остры, словно ножи. Некоторые были из полков киренской Имперской Гвардии; другие несли оружие, снятое с убитых инквизиторов и солдат ударных отрядов. Не было видно никаких признаков скверны Хаоса. Исадор шагнул вперед, готовый атаковать собравшийся сброд, но Гэбриэль откашлялся, останавливая его. Библиарий взглянул на капитана. Его глаза выдавали замешательство. Затем он понял.