Адептус Астартес: Омнибус. Том II
Шрифт:
Артегалл задрожал от ярости, взгляд магистра ордена упал и остановился на стене за троном.
— Знаю, о чем ты думаешь, — сказал Картах. — Всегда знал. Ты возлагаешь надежды на капитана Борачио. Находящегося в Дамокловом Заливе с третьей и пятой ротами… Счел ли ты мои выкладки убедительными?
Глаза Артегалла расширились.
— Элиас, капитан Борачио вместе со своими людьми уже два года как мертв.
Артегалл потряс головой.
— С Алыми Консулами покончено. Борачио — это я, — открыл секрет Альфа-легионер, упиваясь произведенным эффектом. — А еще я Картах… и Альфарий. — Капитан склонился над изысканной резной
У Артегалла подкосились ноги. Когда он падал на колени перед троном и сидящим на нем предателем, он ошеломленно пробормотал:
— Почему?
— Потому что мы играем в Долгую Игру, Элиас, — ответил Альфа-легионер.
Артегалл понадеялся, что внимание бойца Черного Легиона не настолько цепкое, как у Альфа-легионера. Космодесантник запрокинул голову назад, ударяясь затылком о дуло болтера. Приклад оружия врезался в горло космодесантника Хаоса, который все еще пялился в небо, любуясь тем, как сгорают в верхних слоях атмосферы Алые Консулы.
Артегалл откатился прочь от ошеломленного космодесантника Хаоса прямо к Картаху. При виде этого самоубийственного порыва Альфа-легионер зарычал от удивления и схватился за оружие.
Артегалл резко изменил направление и бросился в обход трона. Вслед ему прогремели выстрелы. Однако эти же выстрелы заставили Картаха вжаться в трон. Артегалл бросился к стене и нащупал неприметный плоский пусковой механизм, открывавший дверь в личный арсенал магистра ордена. Пока болтер космодесантника Хаоса крушил стены канцеляриума, Артегалл активировал пусковой механизм и толкнул потайную дверь. Хаосит из Черного Легиона все же достал его и два болта пробили доспехи магистра. Артегалл почувствовал, как его окатила горячая волна боли.
Снова рухнув на колени, он ввалился во тьму личного арсенала и изнутри закрыл за собой бронированную дверь. В исчезающей полосе света меж дверью и стеной Артегалл успел увидеть, как физиономию Кветзаля Картаха перекосило волчьим оскалом.
Пробираясь сквозь тьму арсенала, раненый Алый Консул проводил трясущимися руками по стеллажам: слуги хранили здесь детали брони и украшения, чтобы снаряжать магистра согласно его требованиям. На подобные излишества у Артегалла не было времени. Он из последних сил стремился в самый конец арсенала, где хранилась единственная вещь, способная его утешить. Единственное оружие, созданное для того, чтобы прикончить Кветзаля Картаха — самого смертоносного врага ордена за всю его долгую историю. Личный болтер Артегалла.
Потянувшись к превосходному оружию, выкрашенному в багрец, отделанному золотом и украшенному самоцветами щедрых недр Кархарии, Артегалл содрогнулся. Ранение оказалось хуже, чем он надеялся, и пальцы магистра не смогли взять болтер со стойки. Вдруг послышался шорох, и что-то двинулось в темноте. Гидравлический вздох бионических конечностей, впечатывающихся в холодный пол.
— Болдуин! — вскричал Артегалл. — Мое оружие, Болдуин… болтер.
Кастелян взял со стойки чудное оружие и развернулся к своему господину.
— Хвала примарху, что ты здесь! — вырвалось у Артегалла.
В пропахшем оружейными маслами полумраке арсенала магистр услышал глухой рык взводимого механизма. Артегалл напрягся, а затем обмяк. Болдуин взял оружие не для того, чтобы вручить его господину. То, что овладело разумом рекрутов-неофитов в кархарийском подулье, имело достаточно времени, чтобы
Закрывая глаза, Элиас Артегалл, магистр ордена и последний из Алых Консулов, ждал окончания игры.
Дэвид Чартерс
Воля Императора
Корабли шли через внешние пределы системы развернутым строем. Их было больше шестидесяти — спасательные суда, огромные транспорты, крошечные разведчики и грозные машины разрушения. Для них крестовый поход продолжался пятнадцать лет, полных переходов через варп. Но оставшиеся на Таране III боевые братья ордена постарели почти на век. Даже несущие усталых воителей суда казались изнуренными — шрамы многих сражений избороздили бронированные борта боевых кораблей.
Вымотанные космодесантники с гордостью и ликованием ждали возвращения на родину. В трюмах огромных транспортов была добыча, взятая во имя повелевавшего ими Императора — артефакты потерянных древних цивилизаций, сокровища десятков странных миров, образцы форм жизни, записи и результаты исследовательских экспедиций, которые веками будут изучать тысячи ученых.
Они везли и людей — верноподданных Императора, представляющих выжившее население систем, изолированных великими бурями варпа. Эти народы давно перестали надеяться на то, что Империум найдет своих потерянных детей — но однажды могучие корабли флота Штормовых Воинов появились в небесах их планет.
И, наконец, они несли с собой воспоминания о героизме павших братьев, о ”Алебарде” и ”Львином Сердце”, чьи отважные экипажи никогда не вернутся домой. Их доблесть будет увековечена в анналах ордена.
Но сейчас они свернули с курса. Возвращение на родину было отложено, поскольку срочные сообщения призвали Штормовых Воинов выполнить последнее задание Императора, прежде чем Он позволит своим слугам отдыхать и медитировать под серебряными небесами Тарана III.
Видеющаяся в иллюминаторе ”Сириуса” Тесра IV казалась зловещей и огромной. Темные облака плотной загрязненной атмосферы скрывали большую часть поверхности — лишь на северном полюсе планеты кусачий мороз помешал людям изменить некогда суровый, но прекрасный ледяной мир.
Стоявший у иллюминатора магистр Калан повернулся к собравшимся в приемной офицерам.
— Я так понимаю, что некоторые среди вас с нетерпением ждут начала планетарного штурма?
Это казалось вопросом, но по суровому взору магистра было ясно, что он не ждал ответа. Калан вновь повернулся к иллюминатору. Вдали были видны смутные силуэты ближайших к грозной боевой барже кораблей.
— Мы до сих пор стягиваем силы. Вечером прибудет ”Доблесть” и её эскортные суда. Завтра к нам присоединятся наши собратья из Черных Храмовников, а также я ожидаю смешанную флотилию крейсеров и эсминцев с Элары Прим, — Калан запнулся, когда в его голосе проскользнуло нечто вроде неуверенности, — Могут быть и другие подкрепления.