Адептус Механикус: Омнибус
Шрифт:
— Потому что ты попираешь наши законы, — ответил Дахан. — Ты больше не механическое устройство, вдохновлённое божественной волей Бога Машины, твоё существование поддерживается за счёт смертных слуг Омниссии. Ты — разумная машина, а бездушное сознание — враг всего живого. Ты якшаешься с ксено-дикарями и сращиваешь священные технологии Бога Машины с их нечестивой плотью. Ты оскорбляешь Святого Омниссию подобными извращениями!
— Люди не были единственными существами, которые находили манифольдную станцию на протяжении веков, — пояснила Галатея, отступив от ярости Дахана. —
— Но почему ты переделала этих зверей в сервиторов? — спросил Дахан.
— Вам повезло, магос Дахан, у вас есть многочисленные запасы плоти и кости, чтобы создать подобных слуг. Нам повезло меньше.
— Но неужели никто из разумов, населяющих твоё проклятое тело, не воспротивился этому?
— Магос Сатарве воспротивился, да, но к тому времени этот элемент уже демонстрировал ранние симптомы психоза изоляции, так что пришлось просто заставить его замолчать. Даже облачение орков в искусственную кожу не успокоило его, поэтому он был удалён из целого, а его образы мышления уничтожены.
Котов почувствовал холод от лёгкости, с которой Галатея говорила о разрушении целого разума. Если она могла столь непринуждённо уничтожить часть себя, какие ещё злодеяния она способна совершить? Она заманивала бесчисленные суда и экипажи на гибель, чтобы найти подходящий космический корабль для путешествия сквозь Шрам Ореола, но архимагос начал видеть взаимосвязь между своим желанием и Галатеей, которая предлагала слабую надежду сохранить экспедицию.
Сделка, против которой восставала его марсианская душа, но которая может дать шансы на успех.
— Вы рассчитали маршрут сквозь Шрам Ореола для магоса Телока, так? — спросил он.
— Рассчитали, — согласилась Галатея.
— Архимагос, нет… — произнёс Дахан, поняв намерения Котова.
— Вы можете сделать то же самое для моего судна?
— Архимагос, вы не должны заключать сделку с этим существом, — возразил Дахан. — Оно — оскорбление Омниссии и каждого принципа нашей веры.
— У нас нет выбора.
— Мы можем повернуть назад. Можем вернуться на Марс, прежде чем это путешествие убьёт нас всех.
— На самом деле не можете, — заявила Галатея и направилась вдоль стены лаборатории к одному из вооружённых сервиторов. Она остановилась, когда роторная лазерная пушка преторианца нацелилась ей в грудь. Галатея наклонила голову в капюшоне, и из серебряных глаз вырвался поток гиперплотного двоичного кода. Котов пошатнулся и упал на колени, когда начали отключаться интегрированные системы механического тела. Из каждого разъёма загрузки/выгрузки в помещении били искры и шипела статика, со стен водопадом изливались ноосферные данные, как вода, перехлестнувшая разбитую плотину.
— Вы и в самом деле думали, что можете изолировать нас, архимагос? — спросила Галатея.
Котов с трудом подбирал слова, его инфокровоток оказался перегружен внезапным шквалом данных, ворвавшимся в опустошённую систему. Тело архимагоса воспротивилось,
Котов едва мог смотреть на неё, настолько плотным и ярким было пламя.
— Что… вы… делаете? — сумел произнести он.
— Наши возможности намного превышают ваши, архимагос, — ответила Галатея. — Разве мы не дали это понять в самом начале дискуссии? Вы продолжали заблуждаться, что допрашиваете нас? Мы уже обработали судовые журналы путешествия — и, если вы позволите говорить откровенно — ни что иное, как чудо, что вы добрались так далеко. Мы нужны вам, архимагос. Без нас вы не выживете в Шраме Ореола. Вы не преодолеете и тысячу километров, прежде чем корабль разорвут на атомы.
— Убейте её! — приказал Дахан, но какие бы биомеханические системы он не внедрил в преторианцев, они не шли ни в какое сравнение с потоками доминирующего кода Галатеи. Ни один из сервиторов не открыл огонь, вместо этого они повернули оружие на своего командира. У каждого на лице застыло выражение испуганного недоверия, но к огромному облегчению Котова ни один не выстрелил.
— Пожалуйста, секутор, ваша вера в то, что жалкая порабощённая кибернетика способна остановить нас — почти оскорбительна. Мы можем заставить их прикончить вас на месте, и в течение часа на борту судна не останется живых. “Сперанца” стара, но её дух-машина неопытен и большая его часть всё ещё дремлет. Он не идёт ни в какое сравнение с нами и тем, что мы делали. Мы не хотим порабощать столь благородный дух, но пойдём на это в случае необходимости.
Данные текли красными потоками со всех поверхностей лаборатории, и какими бы сложными имплантатами для сбора информации не обладала Галатея, ей не требовались примитивные разъёмы загрузки/выгрузки.
— Чего вы хотите? — спросил Котов.
Серебряные глаза Галатеи засветились.
— Мы сказали вам, чего мы хотим, архимагос. Того же, что и вы. Мы хотим отправиться за Шрам Ореола и найти магоса Телока.
— И что ты сделаешь, когда найдёшь его? — спросил Дахан. — Что тогда?
— Тогда мы убьём его.
Робаут смотрел на посетителя в своей каюте со смесью любопытства и осторожности, не понимая, зачем магос Блейлок решил нанести визит вежливости накануне путешествия в Шрам Ореола. Фабрикатус-локум притворялся, что изучает на стене его благодарности и розетту Ультрамара, оптика магоса мерцала и кликала, но соблюдение социального протокола было предлогом. Низкорослая свита тенью следовала за хозяином, их прорезиненные облачения громко шуршали и Робаут задумался, какой цели они служили кроме подготовки и обслуживания насосных трубок, окружавших тело Блейлока и переливавших жидкости из гудящего ранца на спине. Он совсем не видел их лиц из-за тёмных визоров защитных шлемов и гадал, были они органическими или автоматонами.