Адмирал Д. Н. Сенявин

Шапиро Александр Львович

Донося о действиях отряда командующему, Гренг писал: «усердие и деятельность» офицеров и матросов позволяли «несумнеино» надеяться, что задача будет полностью выполнена. Неприятельские корабли были бы уничтожены, «естьли бы местоположение и близость неприятельских укреплении к сему не возпрепятствовали»¹². |

Недостаточные глубины не дали русскому отряду приблизиться к сидевшим на мели турецким кораблям. Мешал этому и огонь береговых батарей. Поэтому Сенявин приказал отряду прекратить бой и вернуться на соединение с эскадрой.

В рапорте царю Сенявин писал, что турецкие корабли получили значительные повреждения

и «понесли чрезвычайные потери в людях». По мнению Броиевского, эти потери достигали двух тысяч человек. Несколько кораблей оказались неспособными *к дальнейшей службе¹³. К сожалению, мы не располагаем турецкими источниками, которые позволили бы проверить показания Броиевского и Сенявина. Но хороню известно, что в Константинополе расценили результат Дарданелльского сражения как тяжелое поражение. А Сеид-Али, чтобы как-нибудь отвести от себя обвинения, приказал удавить вице-адмирала и двух командиров кораблей, причем эта экзекуция была произведена на его флагманском корабле.

Русской эскадре победа досталась малой кровью. В бою было убито 26 и ранено 50 матросов *. Из офицерского состава получили ранения б человек (считая одного гардемарина), а командир «Сильного» капитан-командор Игнатьев был убит. Наибольшие повреждения русским кораблям причинила крепостная артиллерия. Так, на «Рафаиле» и на «Ярославе» мраморными ядрами были пробиты оба борта. «Твердый», который чаще и ближе других кораблей подходил к неприятельским крепостям, имел и наибольшее количество повреждений: 10 пробоин в корпусе и 47 в парусах.

Необходимо отметить, что смелая и решительная атака русских моряков деморализовала противника и дезорганизовала огонь его корабельной артиллерии. При приближении русских кораблей на близкую дистанцию турецкие корабли ослабляли, а иногда и вовсе прекращали артиллерийскую стрельбу; стрельба же с дальнего расстояния причиняла малый ущерб русским. Поэтому некоторые корабли, участвовавшие в Дарданелльском сражении, не имели ни одной пробоины, а иногда неприятельские ядра, попадая в борт, не пробивали его, а застревали в обшивке Ч

Если туркам понадобился для восстановления боеспособности эскадры более чем месячный срок, то русские моряки исправили все повреждения в течение одного — двух дней. Об этом свидетельствуют дошедшие до нас рапорты командиров кораблей ¹⁵. Данные о потерях сто-

– * В том числе 12 человек, раненных при разрыве пушки на «Ретеизане».

рок, о размерах повреждений и сроках их ликвидации являются убедительным доказательством боевого мастерства моряков сенявинской эскадры.

Гордостью за русского воина проникнуты посвященные Дарданелльскому сражению .рапорты командиров кораблей. Так, командир «Уриила» писал о храбрости и усердии офицеров и гардемарин и о желании, с которым вступили в сражение матросы. Командир «Ярослава» отмечает «великое рачение» матросов и офицеров; в рапорте командира «Скорого» говорится об «отличной ревности», с которой вел бой весь личный состав¹⁰.

Условия, в которых протекало Дарданелльское сражение, затрудняли решительный разгром эскадры противника. Береговые батареи, отмели и течения сковывали маневр, направленный на то, чтобы отрезать туркам путь в пролив, а близость пролива и батарей, благоприятный западный ветер и наступившая через два часа после начала боя темнота помогали туркам бежать от своих преследователей ¹⁷.

И все же успех русского

флота мог быть выше, если бы в ходе сражения не были допущены серьезные ошибки.

Характеризуя особенности морского боя своего вре-менн, Панафидии писал, что «неприятель, желающий уйти и имеющий целый рангоут, всегда успеет в том». Сенявин отлично учитывал это и еще за три месяца до Дарданелльского сражения потребовал от командиров кораблей, чтобы, сражаясь па ходу, они старались «обить верх, то есть мачты, такелаж и паруса». Однако это требование не было выполнено. В специальном циркуляре, разосланном командирам кораблей после Дарданелльского сражения, Сеняв-ин писал, что стрельба производилась «напротив данного... предписания», главным образом по корпусу турецких кораблей. Лишь на одном из них, да и то под конец сражения, была, перебита часть снастей. На остальных же мачты и реп остались на месте.

Вероятность попадания в рангоут была, конечно, меньшей, чем вероятность попадания в корпус. Стремясь нс пропустить ии одного выстрела мимо цели и надеясь таким образом «более сделать вреда неприятелю», русские моряки, по словам Панафидина, стреляли главным образом в корпус. При этом они недостаточно учитывали, что

противнику труднее было бы уйти от преследования, если бы он имел больше повреждений в рангоуте¹⁸.

Анализируя действия командиров кораблей в Дарданелльском сражении, Сенявин обратил их внимание на то, что, вступив в бой с -каким-либо из неприятельских кораблей, они не доводили дела «до вершения победы» и часто переносили огонь на новые объекты. Как уже было сказано, в самом начале боя «Ретвизан», на котором нес флаг контр-адмирал Грейг, ограничился одним залпом в корму вице-адмиральского корабля и двумя залпами по его заднему мателоту. Так же действовали и некоторые другие корабли эскадры.

Сенявин не одобрил действия «Уриила», который, вплотную сойдясь с турецким вице-адмиральским кораблем, не предпринял решительной атаки и не схватился с ним на абордаж. Командир «Уриила» доносил, что он «предоставил» турецкого вице-адмирала своим задним мателотам — «Селафаилу», «Ярославу», «Елене» и «Скорому». Очевидно в этой связи Дмитрий Николаевич указал, что на будущее время командиры кораблей никоим образом не должны упускать возможности атаковать неприятеля с кратчайшей дистанции. Если же «другой корабль будет иметь случай вам помочь, то посторониться ему можете, но не выходя отнюдь из длины картечного выстрела». При попытке противника прорваться и уйти, пишет далее Сенявин, «вы обязаны употребить все искусство ваше, чтобы свалиться с ним непременно и никак не верить, чтобы он отважился тогда сжечь себя».

Через пять дней после Дарданелльского сражения один из турецких кораблей был обнаружен в Эгейском море на расстоянии пушечного выстрела от береговых батарей. Посылая отряд под командованием Грейга для его атаки, Сенявин включает в боевой приказ специальный пункт об абордаже: «Хотя бы кому и случилось с ним (турецким кораблем.—А. Ш.) свалиться, я уповаю и тогда о вящем успехе» ¹⁹.

Сенявин обратил внимание на слишком большой расход пороха и снарядов в Дарданелльском сражении. 10 и 11 мая эскадра истратила пороха 1366 пудов, ядер — 16 149 (в том числе 36- и 30-фунтовых — 3328) ²⁰. И еслн повреждения кораблей удалось исправить очень быстро, то истраченные порох и ядра не могли быть восполнены. В только что упомянутом приказе Грейгу, данном через