Адмирал Канарис - "Железный" адмирал
Шрифт:
Едва статья Якоба появилась в печати, как Йорнс взорвался. Он затеял процесс против редактора журнала «Тагебух» Йозефа Борнштейна, напечатавшего у себя статью. Разыгралась новая свара, в ходе которой досталось многим. В апреле 1929 года Борн-штейна оправдывают, поскольку суд счел «доказанным», что действия Йорнса в 1919 году «были на руку преступникам».
Однако оскорбленный чиновник не успокоился. В начале 1931 года он затевает новый судебный процесс. Председательствующий явно ему сочувствует. Тогда адвокат Борнштейна, Георг Левенталь, извлекает свой последний козырь. 22 января 1931 года он попросил своего бывшего коллегу засвидетельствовать,
А Бредерек между тем принялся подробно рассказывать о том, как доставал деньги для побега, с какими трудностями поддерживал связь с арестованными Хорстом и Хайнцем Пфлугк-Хартунгами и как, наконец, вместе с их сестрой и неким сопровождающим передавал им деньги...
«Кто был этот сопровождающий?»— оборвал его Левенталь.
Бредерек помялся, но назвал имя: «Капитан-лейтенант Канарис».
Но этого оказалось недостаточно. Вслед за тем Канарису пришлось представить письменный рапорт начальству о всей этой истории. И он снова пускается во все тяжкие. 26 января он сообщал: фройляйн Пфлугк сказала ему, что «коммунисты постоянно запугивают ее семью. В таких обстоятельствах следовало собрать некоторую сумму, чтобы в случае коммунистического переворота арестованные и члены их семей могли бы спастись бегством от новых властей, которые открыто называли центральным пунктом своей программы беспощадный террор против любых политических противников».
От внимания начальства не ускользнуло, что объяснения Канариса разнятся. Вдобавок 30 января 1931 года в дело вмешивается мать обоих братьев. Ее заявление, сделанное своему адвокату, опровергает слова Канариса: «В те дни ни семья, ни кто-либо из обоих обвиненных и оправданных братьев фон П.-Х. никогда ни от кого не получали деньги и даже не требовали их. Неправда, что семье постоянно угрожали коммунисты и потому она хотела покинуть Берлин». Ильза фон Пфлугк-Хартунг хотела повторить это и для прессы. Лишь с большим трудом ей удалось втолковать, что «в сложившихся обстоятельствах она сильно повредит Канарису».
Командование флотом пыталось надавить на Бре-дерека и даже грозило привлечь его к суду за ложное показание под присягой, но тот остался тверд. В «Союзе немецких офицеров» к этой истории отнеслись равнодушно и не стали опровергать Бредерека.
Поэтому в министерстве рейхсвера пришлось все тогдашние сомнительные похождения Канариса объяснять одной лишь коммунистической угрозой. В официальном заявлении был дословно повторен упомянутый нами рассказ Канариса.
Конечно, критики не угомонились. «Рейхсвер пытается скрыть правду», — утверждали газетчики. Понятное дело, Канарису пришлось туго. Пресса снова стала перемывать ему косточки. Она посчитала, что теперь капитан Канарис стал подлинным бедствием для немецкого рейхсвера.
Командование приняло меры: Канарису было запрещено показываться в Берлине. Капитану второго ранга велели неотлучно находиться на своем рабочем месте. Не обрадовало его даже известие, что с 1 октября 1931 года его производят в капитаны первого ранга. Он понимал, что его карьера подходит к концу и нынешнее повышение — лишь пролог будущей отставки. В Веймарской республике никаких перспектив у него нет.
В ЛАБИРИНТАХ СПЕЦСЛУЖБ
КОНЕЦ
...«Он прибыл 23 мая 1932 года. Уже на въезде в Вильгельмсхафен его поджидали люди. Перед каждой хижиной, каждым аккуратным домиком стояли люди и ждали своего фюрера». Так описывала этот день газета «Фелькише беобахтер».
Все ближе его машина подъезжала к месту, где было назначено выступление, и все больше людей стояло по обочинам. Перед рестораном «Шютцен-хоф» машина остановилась. «Огромный зал едва мог вместить толпу людей, ожидавших снаружи, — добросовестно докладывала газета. — На улице стояли тысячи и тысячи людей и внимали речам вождя, которые доносил громкоговоритель».
В толпе можно было увидеть и многих морских офицеров, одетых в штатское. Уже не первый месяц в офицерских казино только и говорили что о новом вожде. Впрочем, облик человека в странной коричневой униформе, его внешность, его жесты скорее разочаровывали. И вот он начал говорить. С первых же слов впечатление переменилось. Каждая брошенная им фраза убеждала, что никто лучше него не передаст отчаяние, охватившее немецкий народ, никто лучше него не выразит страхи, мучающие людей.
* * #
В то время кризис, охвативший мировую экономику, с невиданной яростью обрушился на Германию. 5 миллионов 400 тысяч немцев остались без работы. Миллионы людей потеряли свои сбережения из-за инфляции. Народ больше, чем когда-либо, ненавидел свое демократическое правительство.
Веймарская республика давно уже казалась многим немцам каким-то временным, эфемерным созданием. Левые постоянно вспоминали о поражении социалистической революции, а широким слоям населения новое, партийное государство казалось лишь воцарившейся на некоторое время анархией. Никто не хотел защищать республику.
В 1919 году она возникла после того, как социал-демократы, демократы и центристские партии объединились в «Веймарскую коалицию». Однако уже на следующий год эта коалиция утратила большинство в рейхстаге. С тех пор — из года в год — самые различные партии, часто обуреваемые противоречивыми интересами, пытались образовывать коалиции, которые вскоре распадались.
Подобная коалиция находилась у власти и в год мирового экономического кризиса— 1930-й. Главой правительства, рейхсканцлером стал Герман Мюллер, представлявший СДПГ. В правительство входили социал-демократы, центристы и представители народной партии. Они так и не сумели договориться о проведении экономических реформ, и вскоре правительство пало. Крупнейшая фракция в рейхстаге — социал-демократическая — сама была внутренне раздроблена и готова вступить в любую коалицию. Правительственный кризис был лишь на руку президенту страны Паулю фон Гинденбургу, убежденному монархисту. Пользуясь слабостью политических партий, он все меньше считался с ними, опираясь лишь на горстку преданных ему людей.
После очередной перетряски, последовавшей 30 марта 1930 года, новым рейхсканцлером стал Генрих Брюннинг. Хотя по своим политическим взглядам он был центристом, но уже ничего не мог изменить. Нищий, озлобленный народ ненавидел демократию.
В сентябре 1930 года Брюннинг проводит новые выборы в рейхстаг. И вот теперь пробил час национал-социалистских демагогов. Гитлеровская НСДРП заняла второе место. За фашистов проголосовало 6 миллионов 400 тысяч человек, или в 8 раз больше, чем в 1928 году. Особенно много сторонников было у нее в сельских районах страны и небольших городах.