Адмирал Колчак и суд истории
Шрифт:
Верно, секретарь Г. Евстратов.
ЦА ФСБ России. Арх. № Н-501. Том 7. Л. 89–90. (Машинопись, копия.)
Документ № 8
г. Иркутск, 7 марта 1920 г.
Протокол допроса Федора Константиновича Цыганкова марта 7-го дня 1920 г.
Я, нижеподписавшийся, товарищ председателя Чрезвычайной следственной комиссии К.А. Попов, допрашивал названного выше Цыганкова, причем последний показал:
Я, Федор Константинович Цыганков, 21 года, по профессии – извозчик, жил в г. Иркутске в Знаменском предместье по Нижнепономаревской улице, в доме № 41/16. В 1918 г. я был мобилизован и причислен к 9-му Иркутскому полку, позднее переименованному в 53-й полк в 5 роту. После был прикомандирован вместе с другими солдатами этого
Начальником пункта и команды был сперва подпоручик Шабалдо, а его помощником прапорщик Егоров (из них Егоров застрелился, а Шабалдо – теперь, вероятно, в бывшем 53-м полку). Шабалдо позднее был заменен прапорщиком Кащуком, после Кащука был начальником еще один поручик, фамилии которого не могу сейчас вспомнить, а затем поручик Абрамович. Когда култукская команда была расформирована, Абрамович перешел в контрразведку штаба округа и перевел туда из команды меня, а еще ранее ефрейтора Николая Павловича (отчества твердо не помню) Вербицкого. Я был переведен потому, что находился под надзором Абрамовича, как своего начальника, с февраля 1919 г., когда я привлекался к ответственности за причастность к будто бы большевизму, сидел 28 дней в тюрьме и был выпущен под надзор начальства.
В контрразведке штаба округа я исполнял обязанности солдата, которому давались всякого рода приказания. Я и делал то, что мне приказывали, а именно: ходил для офицеров за водкой, за мукой, отводил арестованных в тюрьму или милицию, присутствовал в качестве конвоира при офицерах на обысках и арестах, иногда посылался для внешних наблюдений за некоторыми квартирами. Как, например, за квартирой каких-то лиц, подозревавшихся в изготовлении фальшивых денег и живших на Подгорной улице. По политическим делам на такие наблюдения я не посылался, а на арестах и обысках по политическим делам не в роли солдата-конвоира присутствовать приходилось. Больше ничего я при контрразведке не делал. Я не знаю, кем при контрразведке я считался, но я думаю, что просто прикомандированным солдатом, потому что такое удостоверение я и имел. При контрразведке я служил только два месяца, а именно: с 3 ноября 1919 г. по день переворота.
В ноябре, вместе с поручиком Курдяевым, был назначен для открытия эсеровской организации по доносу солдата, кажется, коменданта команды 56-го полка (бывшего), с которым жил эсер Канашкин – рабочий из Бодайбо. По этому поручению я ничего не сделал, хотя хорошо познакомился с Канашкиным и у него часто бывал и, хотя особым доверием Канашкина не пользовался и кое-что от него знал, но в контрразведку не доносил. Поручик же Курдяев отделился от меня, завел знакомство с эсерами, независимо от меня, познакомился он, между прочим, с П.Д. Яковлевым, с лицом, называвшим себя бывшим товарищем министра Михайлова… И может быть, целым рядом других. С Михайловым, одновременно с управляющим уездом Надежиным, Курдяев ездил в Черемхово на переговоры с повстанцами. На эту поездку был приглашен Курдяев и я. На переговорах с товарищами присутствовали Надежин, Михайлов, Курдяев и я. Из переговоров выяснилось, что повстанцы ждут в Иркутске восстания и не хотят давать угля, если с восстанием дело затянется. Когда это выяснилось, Михайлов остался в Черемхове, а нас просил вернуться в Иркутск и заняться подготовкой восстания.
Мы, то есть я и Курдяев, поэтому и вернулись в Иркутск; что стал делать в Иркутске Курдяев, я не знаю, а я поселился на Знаменском у Канашкина и начал организовывать представителей военных частей и вести агитацию в пользу восстания. Это может подтвердить Канашкин, который живет и теперь на Знаменском предместье, на Соловьевской улице, в доме № 52. После собрания представителей военных властей на Знаменском предместье, накануне восстания, я был послан Самарцевым со своим братом Петром Цыганковым, который был представителем от одной из частей, расположенной в военном городке, позвать его на следующий день на утро на угол 2-й Иерусалимской и Сараиной улиц за получением пароля, а я сам должен был тогда же вечером, по приглашению Самарцева, явиться туда же на собрание.
Когда я сообщил брату то, что просил Самарцев, пришел на 2-ю Иерусалимскую (номер дома, кажется
Брат мой – Петр, сейчас служит в 3-м советском полку, в какой роте, не знаю, чуть ли не шофером или телефонистом, а теперь его квартира на Знаменском предместье, по Верхней Пономаревской улице, в самом последнем доме по правой руке.
Когда начались военные действия в Иркутске, они застали меня в городе, и так как мне некуда было деваться, то ходил в контрразведку в «Модерн», но в контрразведке ничего не делал. А после переворота я совместно с приезжими коммунистами, фамилии которых не знаю, пришел в Политический центр в Русско-Азиатский банк, чтобы поступить на какую-нибудь службу, но не встретил никого из знакомых, ушел домой и стал заниматься извозным промыслом.
В начале ноября я был командирован вместе с прапорщиком Дмитрием Юрковым и Николаем Вербицким, и тремя добровольцами из воздухоплавательного отряда с Иннокентьевской: Стрелковым, Щегловым и Черновым в Александровский местный батальон для открытия большевистской организации. Там мы расспрашивали солдат о настроениях в батальоне и солдаты говорили, что у них есть связи с отрядом Карандарашвили (Каландаришвили. – Ред.) и что они готовы перейти на сторону этого отряда. От солдат мы и узнали, что переговоры с ними ведет некий Подоплевов, который был арестован контрразведкой по нашему указанию. Когда он был арестован, то он указал Михаила Пасютина, а Пасютин, в свою очередь, выдал всю организацию и в батальоне, и в Иркутске, и в Иннокентьевском. Допрашивал Пасютина Черепанов, которому он все и рассказал.
Во время собирания сведений в Александровском батальоне все эти сведения стекались у Юркова; арестовано было в Александровском батальоне человек 32–33, причем арестованы они были по указанию всех шестерых командированных в батальон, то есть Юркова, четырех человек, фамилии сейчас не помню. В открытиях каких-либо других организаций я участия не принимал. В аресте на Иерусалимской улице в конце декабря и земельном отделе земской управы тогда же участия ни прямого, ни косвенного не принимал. Никого по этому делу не выдавал, так как сам участвовал в этом деле, активно помогал эсерам, а не как провокатор. Я не остался бы в контрразведке после этих арестов, если бы не был арестован мой брат. Я оставался в контрразведке, рассчитывая выручить брата и некоторых других арестованных. Брат был освобожден во время перемирия. Более ничего сказать не имею.
Агентов контрразведки Иркутского штаба я знаю по фамилиям: Николая Вербицкого, Сергея Домрачева, Михаила Забродина, остальных знаю только в лицо, но не по фамилиям. Баронесса Кенне в контрразведке была у Черепанова, но не знаю зачем, как будто у ней был арестован муж. Вспоминаю из постоянных агентов солдата (не знаю, какой части) Геймана (имени не знаю), жившего по 1-й Иерусалимской на углу 3-й Солдатской с правой стороны, если идти из центра. Из агентов контрразведки знаю Гранта, Абрамовича, Юркова Дмитрия, Филиппа Базанова (чиновника), Полканова, Попова (имени не знаю, маленького роста, человек смуглый, волосы темно-русые). Из агентов еще вспоминаю солдата Косолапова из комендантской команды, Будаева, Скрябина, Закаляпина – не знаю по фамилиям, может быть, узнал бы в лицо. Лобко знаю, он входил в контрразведку, но сторожем не служил, был ли он агентом, наверное не знаю, но по всей вероятности, был. Конаровский, если не ошибаюсь, служил сторожем (небольшого роста, но коренастый), был ли он агентом, не знаю.
Фамилии тех 32-х человек, которые были арестованы в Александровском местном батальоне, указаны были Михаилом Пасютиным по списку, составленному с его слов. Они при аресте выкликались, а мы опознавали их в лицо. В этом смысле я и указал тогда 4-х человек, удостоверившись, что это действительно те, кто выкликались.
Показания мне прочитаны. Федор Цыганков.
Товарищ председателя К. Попов.
Верно,
тов[арищ] председателя] иркут[ской] чека К. Попов (подпись.)