Адмирал Нахимов

Коллектив авторов

Адмиралтейств-коллегия, слушав предложение г. начальника

морского штаба его императорского величества от 13-го числа сего

марта, коим уведомляет, что на приуготовляющиеся в дальний вояж

суда назначаются следующие офицеры: на фрегат «Крейсер»

флотских экипажей лейтенанты: 1-го — Кадьян, Анненков, Куприянов;

мичманы: 19-го — Бутенев, 2-го — Путятин, 23-го—Нахимов 1-й,

11-го—Домашенко, Морского корпуса—Завалишин, адъютант вице-

адмирала Сарычева 1-го — Муравьев. На шлюп

«Ладогу» флотских

экипажей лейтенанты: 15-го — Беренс, 25-го — Никольской, 8-го—

Барташевич; мичманы: Ломан, Баранов, 8-го — Фофанов, 16-го —

Борзенков, 1-го Бодиско. Приказали: об означенном сделанном

г. начальником морского штаба назначении офицеров на

приготовляющиеся в дальний вояж суда дать знать для надлежащего

распоряжения вам, г-ну адмиралу и кавалеру, Хозяйственной экспедиции,

главному командиру Кронштадтского порта и господину

вице-адмиралу Сарычеву 1-му.

Яков Жохов

...В продолжение кратковременного сего плавания от Ситхи до

порта св. Франциска имели мы нещастие потерять канонира Давыда

Егорова, который 20 ноября при девяти узлах ходу, в крепкий ве-

1 См. также документы № 9 и 10.

26

тер и сильное волнение, упал с фор-русленей в море. Хотя

немедленно фрегат был приведен к ветру и спущена шлюпка, в которую

бросился мичман Нахимов с шестью матрозами, но при всех

возможных стараниях их спасти его не могли. В сие время от сильного

Еолнения качало фрегат чрезвычайно и шлюпка, возвратившаяся

назад, едва пристала против того места, где следовало поднять ее, как

бизань русленями разбило оную в мелкие куски; офицер и матро-

зы, в ней бывшие, успели однакож схватиться и выскочить.

Сию готовность г. Нахимова при спасении человека жертвовать

собою я долгом почел представить на благорассмотрение господ

членов государственной Адмиралтейств-коллегий и льщу себя

надеждою, что таковой подвиг не найдется недостойным внимания

правосудного моего начальства.

Капитан 2-го ранга М. Лазарев

Разлучаясь с «Ладогою», мы как будто сбросили с себя

непомерную тягость и. быстро пошли к месту своего назначения. При

благоприятном

ветре фрегат проходил иногда более 400 верст в сутки.

На этом переходе случилось одно происшествие, хотя и грустное,

но показавшее, каким самоотвержением одушевлены были у нас

офицеры и команда. Мы с Нахимовым имели привычку приходить

побеседовать один к другому, когда я или он бывал на вахте, а

другой был свободен от обязательных каких-либо занятий. Однажды,

когда я был на вахте, а Нахимов пришел ко мне побеседовать и мы,

прохаживаясь по шханцам, разговаривали об одном случае,

прочитанном мною в «Жизни английских адмиралов» (Lifes of British

Admirales, бывшей настольной книгою у Лазарева), вдруг раздался

зловещий крик: «Человек упал за борт». Фрегат был в это время на

полном ходу, идя более десяти узлов в час (более 17% верст). В

одно мгновение полетели за борт сбрасываемые (чтобы дать за что

ухватиться утопающему) спасительные буйки с флагами, и сверх

того я бросил маленькую лестницу, употребляемую при пелькомпасе во

время взятия пеленгов. Оказалось, что упавший с носа фрегата

артиллерист именно за эту лестницу и ухватился. В то же мгновение я стал

приводить к ветру, но при быстроте хода фрегата он все же

пробежал уже значительное расстояние, однакоже с марса упавший

человек был еще в виду. При сильном волнении спускать шлюпку

было опасно; оставалось воспользоваться тою секундою, когда фрегат

наклонялся на ту сторону, на которой была подвешена шлюпка, и

обрубить веревки, на которых она висела. Послав из стоящих ближе

шесть человек матросов на шлюпку, я сказал Нахимову: «Павел

Степанович, отправляйся с ними», и Нахимов не стал разбирать, что он

27

старше меня, что я не имею права ему приказывать, что он наверху

случайно, а у меня есть на баке (передней части корабля) свой

подвахтенный мичман и пр., но тотчас же вскочил в шлюпку; веревки

обрубили, и шлюпка с людьми полетела в море. С марса движением

ручного красного флага направляли ход ее к утопавшему; оставалось

каких-нибудь пять-шесть сажен до него, Нахимов уже видел его, как

вдруг упавший канонир выпустил лестницу из рук: сделались ли с

ним судороги или схватила его акула — решить нельзя, но его

не нашли.

Покружившись долго на одном месте в надежде, не вынырнет ли

утопавший, и не найдя его ни в каком направлении, где виднелись

флаги буйков, шлюпка должна была возвратиться, и теперь задача

была уже в том, как поднять ее в целости и не потерять людей, на

ней находившихся, так как при сильном волнении шлюпка могла

удариться о бок фрегата, прежде нежели успеют поднять ее выше