Адмирал Нахимов
Шрифт:
неприятельские действия будут сделаны со стороны турецкого флота, судам
стать фертоинг с шпрингами, привязанными к рыму каждого якоря.
Ни одной пушки не должно быть выпалено с соединенного флота
прежде, нежели сделан будет на то сигнал. Разве только в таком
случае, что откроют огонь с турецкого флота, в таком случае те из
турецких судов должны быть истреблены немедленно.
Корветы и бриги находятся под командою капитана Ф е л о с,
командира фрегата
расстояние, чтобы они не могли вредить которому-либо из судов
соединенного флота.
В случае же настоящего сражения и могущего случиться какого-
либо беспорядка советую привести себе на память слова Нельсона:
«Чем ближе к неприятелю, тем лучше» х,
Я нарочно здесь поместил приказ. Он покажет тебе все
распоряжения насчет атаки. Посылаю также и план сражения, из которого
ты все яснее можешь видеть. Мы должны были ожидать, что
Ибрагим нас примет не совсем ласково, и потому вход в Наварин
казался многим даже сумасбродством. Представь себе вход шириною
менее мили; по обеим сторонам оного были устроены крепости,
которые имели 125 больших орудий. 30 из оных действовали в центр
губы, а остальные обращены на вход; войдя же, ты должен
сражаться с гораздо многочисленнейшим флотом, лежащим фертоинг с шприн-
гами, в виде полумесяца, совершенно готовым принять неприятеля.
Но было решено итти, и 8; октября в час пополудни с
английского адмиральского корабля был сделан сигнал спуститься в две
колонны в Наварин и приготовиться атаковать неприятеля.
Наветренную колонну составляли английские и французские флоты,
передовым кораблем оной колонны был вице-адмиральский корабль.
А подветренную — российский флот, передовым кораблем коего был
наш корабль. Но мы не могли хорошо построить сего ордера, ибо
французы, будучи под ветром нашей колонны, стали выстраиваться
и входить в наветренную и тем задержали нас очень много, отчего
мы более прочих потерпели, как увидишь впоследствии.
Когда вице-адмиральский корабль стал подходить к гавани, тогда
турецкий офицер, сопровождаемый переводчиком, приехал к нему на
корабль сказать, что Ибрагим-паша не оставил приказаний
касательно дозволения входа союзной эскадры в порт и потому он
требует, чтобы адмирал далее не шел. На сие адмирал отвечал, что он
пришел не получать, а отдавать приказания и что после вероломного
нарушения данного слова Ибрагимом он истребит весь флот, если
один выстрел будет сделан на союзников.
В 2 часа 25 минут английский флот прошел крепости и стал на
своем месте на якорь. Ни одного выстрела не было сделано
ни с крепостей, ни с флота. Но когда английский фрегат «Дартмут»
подошел к неприятельскому брандеру и послал на него шлюпку для
отвода его в безопасное место для соединенного флота, тогда с оного
открыли оружейный огонь по шлюпке, что и произвело взаимнообо-
ронительный ружейный же огонь с оного фрегата и французского
под контр-адмиральским флагом фрегата «Сирены», проходившего в
это время мимо него. Вскоре после сего оный брандер загорелся.
Тогда с египетского передового фрегата открыли пушечный огонь по
французскому контр-адмиральскому фрегату, который в ту же секунду
возвратил ему оный. В это время корабль наш был в самом входе
против крепостей, с которых и всего турецкого флота был открыт
огонь, на который мы немедленно отвечали, и тогда сражение
сделалось общим.
Таким образом мы прошли всю левую турецкую линию, коей весь
огонь был обращен на нас и которой мы, проходя, взаимно
возвращали свои выстрелы. В 3 часа мы положили якорь в назначенном
месте и повернулись шпрингом вдоль борта неприятельского
линейного корабля и двухдечного фрегата под турецким адмиральским
флагом, и еще одного фрегата. Открыли огонь с правого борта.
Надобно тебе сказать, что «Гангут» * в дыму немного оттянул
линию, потом заштилил и целым часом опоздал притти на свое место.
В это время мы выдерживали огонь шести судов и именно всех тех,
которых должны были занять наши корабли. О, любезный друг!
Казалось, весь ад разверзся перед нами! Не было места, куда бы не
сыпались книпели 2, ядра и картечь. И ежели бы турки не били нас
очень много по рангоуту, а били все в корпус, то я смело уверен, что
у нас не осталось бы и половины команды. Надо было драться
истинно с особенным мужеством, чтоб выдержать весь этот огонь и
разбить противников, стоящих вдоль правого нашего борта (в чем нам
отдают справедливость наши союзники). Когда же «Гангут», «Иезе-
кииль» и «Александр Невский» заняли свои места, тогда нам
сделалось несравненно легче. Вскоре после сего пришел еще французский
корабль «Бреславль», не нашедший в своей линии места, стал на
якорь у нас под кормой и занял линейный корабль, совершенно уже
обитый нами. Тогда, повернувшись всем лагом к фрегатам, мы очень
скоро их разбили. Они обрубили канаты, и их потащило к берегу,
но вскоре один из них загорелся и был взорван на воздух, другой,
будучи в совершенно обитом состоянии, приткнулся к мели и ночью