Адмирал С. О. Макаров. 1848-1948

Пантелеев Юрий Александрович

В высказанной выше мысли явственно встает фигура Макарова эпохи минных катеров на Черном море в русско-турецкую войну. Но Макаров забыл, что действие рождает противодействие. Появление не только миноносцев, но в дальнейшем подлодок и авиации лишь обосновало необходимость создания специальных видов обеспечения действий броненосцев (ныне линкоров) и их прикрытия, но не сняло вовсе с поверхности моря тип мощного большого артиллерийского корабля.

Как мы уже говорили, желание обеспечить себе активный наступательный характер действий, стремление быть хозяином на поле боя, держать инициативу боя в своих руках*, а для этого командовать дистанцией и пеленгами. — привели Макарова к выводу о необходимости иметь прежде всего быстроходные

корабли, за счет их бронирования. Хорошая по существу идея в своей реализации пошла, однако, по неправильному пути. В основном из этих же соображений, а также

считан малый корабль, как и малую цель, мснсс уязвимым от снарядов, Макаров предлагал и командующему флотом и бою держать спой флаг на малом корабле, забывая при этом, что для управления нужны мощные и громоздкие средства связи, что боем управляет не один адмирал, а есть еще и штаб, также требующий спосго размещения. Для действия против береговых укреплений (крепостей) Макаров также предлагал использовать безброиные корабли: «.. .так как большие корабли не обеспечены от повреждений, то не лучше ли отказаться от брони даже и для судов, бомбардирующих крепости»,¹ — писал адмирал Макаров. Ошибочность такого взгляда нам очевидна. Успешно драться с береговыми укреплениями могут лишь сильные артиллерийские, хорошо защищенные корабли.

Защищая качества своего безбропного корабля к 3 000 тонн, Макаров шел дальше. Он предлагал для удобства управления флотом, ремонта и снабжения вообще унифицировать тип боевого корабля, говоря: «.. .нельзя ли остановиться на одном типе, подыскав такой, -который соответствовал бы Для крейсерства, для боя, для разведочной службы, бомбардировки крепостей и пр.»^{46 47} И далее Макаров отвечает на поставленный им же вопрос уже совершенно категорически: «.. же следует строить специальных судов. Всякое военное судно должно быть годно как для артиллерийского боя, так и для минного..— а поэтому, продолжает Макаров, — «для всех боевых целей должно строить корабли одного и того же вида». Очевидно, что большое разнообразие задач, возлагавшихся на флот уже в эпоху Макарова, должно было говорить за неприемлемость его предложения. В те годы корабли флота должны были нести разведочную и дозорную службу, ставить минные заграждения, вести артиллерийский бой с флотом противника и береговыми укреплениями. действовать на коммуникациях противника. Один этот краткий перечень задач говорит о невозможности и ненужности исканий унифицированного типа корабля. Таково было и мнение большинства русских адмиралов эпохи Макарова. Однако, считая свои доводы убедительными, адмирал Макаров все же писал в заключение своего труда: «Не боюсь откровенно выступить против господствующего во всех флотах мнения о необходимости броненосцев».⁴⁸

ВЛИЯНИЕ ШКОЛЫ АДМИРАЛА БУТАКОВА НА МАКАРОВА

Биографы, излагая первые шаги молодого офицера Макарова и освещая его -работы в зрелом возрасте, характеризуя Макарова уже как адмирала, флотоводца и воспитателя, подают весь этот материал как проявление самобытности одаренной личности, мало или вовсе не уделяя должного внимания влиянию п воздействию отдельных лиц и обстановки на формирование Макарова как моряка и офицера. А между тем взгляды обучавших и окружавших его офицеров, и прежде всего начальников, имели несомненно большое влияние на развитие у Макарова системы взглядов на флот, на службу, на личный состав.

О плодотворном влиянии на Макарова, тогда еще кадетл. таких либеральных по тому времени и образованных людей, как адмиралы Попов, Епдогуров и Казакевич, мы уже говорили выше.

После производства в мичманы Макаров плавал на броненосной лодке «Русалка» в составе эскадры, которой командовал адмирал Бутаков — одна из светлых и образованных личностей на флоте того времени. Взгляды этого адмирала на

службу и флот, его отношение к личному составу, его научная работа, все это, вместе взятое, как в зеркале отразилось потом в Макарове. Макаров не только усвоил научные положения Бутакова, но и развил его идеи, а в ряде случаев пошел и дальше, осуществляя его заветы. Адмирал Бутаков был непосредственным учеником таких выдающихся адмиралов русского флота, как Лазарев, Корнилов и Нахимов.

Будучи лейтенантом, Бутаков, по указанию Корнилова, занимался составлением первой лоции Черного моря, проявив при этом исключительные способности как моряк-исследователь и гидрограф. Эту свою черту он сохранил на всю жизнь и, будучи уже начальником броненосной эскадры, исключительно большое внимание уделял изучению морского театра и, в частности, финских шхер, всячески поощряя к этому всех подчиненных ему командиров кораблей. Навыки и любовь к исследованию морской стихии, и прежде всего морского театра, привитые Бутаковым Макарову, нашли широкое отражение по всей его деятельности как ученого, исследователя, географа. Адмирал Бутаков начал разработку новой пароходной тактики и и итоге этой работы им были изданы труды-, в 1861 году «Несколько отрывков из опыта начальных оснований азбуки пароходной тактики», а в 1863 году капиталь-

ный труд «Новые основания пароходной тактики». Труды эти легли в основу дальнейшей научной разработки Макаровым тактики парового флота.

Естественно, Макарон не только хорошо знал все основы созданной адмиралом Бутаковым тактики, но непосредственно участвовал во всех учениях и проводившихся эскадрою эволюциях на основе тактики Бутакова. И, .как мы знаем, адмирал Макаров явился достойным продолжателем научных работ Бутакова в области тактики парового флота. Макаров развил и дополнил мысли Бутакова рядом новых понятий и издал свои замечательный труд «Рассуждения по вопросам морской тактики», который является образцом сохранения лучших традиции русского флота и, в частности, идей Бутакова в области активных операции, смелых действий и заботы с личном составе, его подготовке и воспитании.

Доблесть молодого Макарова, проявленная им еще в русско-турецкую войну, его идеи создания минных катеров для активных действии против турок, находят свои далекие корни опять-таки в школе Бутакова, в его системе воспитания, созданной им на эскадре в Балтике. Так, в одном из своих приказов по поводу проведенного учения Бутаков писал: «Я убедился сегодня, что для будущих паровых шлюпок флота нашего не встретится недостатка в охотниках подсунуть мину под неприятельский корабль...».¹ Слова эти, видимо, глубоко запали в сознание молодого мичмана Макарова, ибо он, как мы видели, через год блестяще воплотил их в жизнь во время русско-турецкой воины.

Адмирал Бутаков уделял большое внимание развитию повой техники, в частности артиллерии. Он всячески поддерживал мыслящих людей и их начинания, вовлекая в творческую работу всех офицеров кораблей. Не было такой отрасли морского⁴⁹ дела, которой бы не интересовался лично Бутаков, если только вопрос шел о поднятии боеспособности эскадры. И мы видим, как эта черта особенно четко проявляется и во всей деятельности мичмана Макарова. Преемственность стиля работы Бутакова у Макарова безусловна.

Основной своей задачей Бутаков считал содержание флота в постоянной боевой готовности и к этому направлены были все его творческие и организационные усилия. В своем приказе по эскадре от 4 августа 1867 года он писал: «В наше время войны будут внезапны, энергичны и недолговременны, а сражения необычайно кратки. Поэтому, гото-

виться к ним необходимо всегда, постоянно, неотлагательно, немедленно».⁵⁰ И как созвучен этим мыслям Бутакова лозунг Макарова «Помни войну», провозглашенный им почти через 20 лет после цитированного выше приказа Бутакова.