Адмирал Ушаков

Андрущенко Андрей Иосифович

т

Изучив расположение крепостных батарей и позицию стоящих под самой крепостью турецких судов, Ушаков решил из предосторожности не производить решительной атаки, «дабы не случилось повреждения мачт», так как русским судам пришлось бы выдержать огонь всех корабельных и крепостных пушек. Разумная осторожность, основанная на тонком учёте обстановки, в сочетании с исключительной решительностью в бою составляли замечательные флотоводческие качества Ф. Ф. Ушакова. Рисковать в данном случае не было смысла, тем более что Ушаков должен был произвести лишь демонстрацию и напомнить

Турции о русском флоте, который уничтожит любые покушения на границы Российской империи. Поэтому задерживаться долго водном месте было нецелесообразно.

Ф. Ф. Ушаков нашёл наиболее выгодным «перепалкою кораблей» нанести синопским «жителям и судам великий страх и беспокойство» ¹¹⁵.

С этой целью русская эскадра вошла в бухту и на виду крепости прошла вдоль берега, поражая крепость, город и батареи залпами из всех бортов.

«Неприятельские суда в такой были робости,— записано в журнале флагманского корабля,— что против крепости придвинулись вплоть к самой мелкости и беспрестанно места свои переменяли» ². А чтобы «налести им более страху», Ушаков отправил корабль «Георгин» для обстрела турецких судов с короткой дистанции. Моряки выполнили задание успешно, попав несколькими ядрами в неприятельские фрегаты. Корабль «Георгий» вернулся к эскадре без повреждений и потерь. Лишь два матроса были легко ранены.

Тем временем крейсеры охотились у берегов за торговыми судами, заставляя некоторые из них выбрасываться на берег, другие топили, а часть захватывали и приводили с грузами к эскадре. Восемь судов с грузами были взяты в плен у синопских берегов. Два из них были разгружены и на виду жителей Синопа сожжены. Пожар судов в глубине бухты ещё больше усилил переполох среди населения и гарнизона Синопа. Внезапное появление русской эскадры у берегов отдалённой от военного театра Анатолии, вторжение её в гавань и смелый обстрел кре-

пости и городских укреплений произвели на турок сильное впечатление. Крейсерские суда, обстреливавшие берег, ещё «более рассеивали страх и беспокойство»

Крейсерами были захвачены в плен около ста шестидесяти человек. Освобождено от неволи более сорока черкесов и двенадцать русских солдат, попавших в плен в разных местах. Всех их везли в Константинополь на невольничий рынок.

Пробыв у Синопа несколько дней, Ушаков с эскадрой 24 мая пошёл к городу Самсуну, распространяя страх и панику дальше на восток по побережью.

В Самсунской бухте крейсеры нашли лишь несколько мелких торговых судов и обстреляли их, одновременно дружно отвечая на огонь крепости.

Отсюда эскадра Ушакова, «довольствуясь одним нанесением страха» и составив план крепости и бухты, направилась, «ни мало не мешкав», к Анапе. По сообщениям пленных, там стоял линейный корабль, фрегат и ещё несколько мелких судов.

Маловетрне и густые туманы задерживали движение эскадры. Лишь к вечеру 29 мая она подошла к Анапе, на рейде которой действительно стояли линейный корабль, фрегат и пять купеческих вооружённых судов.

Турки сильно встревожились. Только недавно с Анапы была снята осада, которую вёл весьмитысячный отряд под руководством главнокомандующего на Кавказе генерала Бибикова.

Заметив приближение русской эскадры, турки приготовились к обороне города и крепости. Неприятельские суда спешно

подтянулись под самые стены крепости.

Ф. Ф. Ушаков смело ввёл эскадру в бухту и стал на якорь.

Промеры показали, что в бухте имеются длинные опасные отмели. Ночью корабли подтянулись ещё ближе к берегу и по примеру флагмана начали «бить неприятеля ядрами, бомбами и брандскугелями»^{116 117}. С русских кораблей было хорошо видно, как рвались на берегу бомбы, от брандскугелей вспыхивали пожары, которые, однако, противнику удавалось тушить.

Бомбардирский корабль (в центре).

С крепостных и многочисленных береговых батарей турки отвечали «жестокою пальбою». Но их бомбы и каркасы ¹¹⁸ не долетали до цели и «на воздухе лопались» безрезультатно. Ядра же, наоборот, перелетали через русские суда и тоже не причиняли никакого вреда.

В полночь Ушаков, оберегая корабли от повреждении, прекратил стрельбу и оттянул суда на дистанцию вне выстрелов,

На следующее утро турки возобновили обстрел русской эскадры. Но ни одно ядро не долетало до линии кораблей, несмотря на то, что за ночь противник поставил ещё несколько батареи, разместив их очень выгодно.

Отсутствие в эскадре брандеров² и бомбардирских кораблей не давало возможности уничтожить укрывшиеся под берегом суда противника. Повторять атаку Ушаков не стал, так как основная задача потревожить противника «наведением страха» была выполнена успешно. В городе Анапе и её окрестностях замечено было чрезвычайное смятение и тревога.

Теперь нужно было поспешить к основным силам флота.

Утром 2 июня Ушаков снялся с якоря и направился в Севастополь, куда прибыл 5-го числа. Здесь эскадра присоединилась к флоту, стоявшему на рейде в совершенной готовности.

Трёхнедельный поиск Ушакова окончился весьма успешно. Эскадра «обошла всю восточную сторону Анатолии и берега Абхазские от Синопа до Анапы, господствуя сильною рукою при оных», — отмечал Ушаков в рапорте Потёмкину. На всём огромном протяжении неприятельского побережья были «посеяны страх и смятение».

В Севастополь были приведены восемь транспортов с пшеницей. За время похода было сожжено и потоплено двенадцать мелких судов противника.

Нападение на анатолийские и кавказские порты заставило султана поторопить капудан-пашу Гуссейна с выходом в Чёрйое море.

2. Сражение в Керченском проливе

По возвращении в Севастополь Ушаков безошибочно полагал, что турецкий флот не замедлит появиться у русских берегов и скорее всего со стороны Керченского пролива.

«Просил я позволения у е. с. (его светлости, т. е. князя Потёмкина. — А. А.) вторично идти со флотом в поход,— ожидаю какое будет повеление», — писал Ушаков обер-интенданту С. Афанасьеву 7 нюня 1790 г., т. е. через два дня после возвращения из похода *.

Ушаков понимал, что встреча. с турецким флотом должна произойти непременно. Он хотел и искал её. Победоносное сражение могло решить вопрос не только об окончании войны, но, самое главное, о закреплении России на Чёрном море.