Адская практика (Дело о неприкаянной душе)

Садов Сергей Александрович

— Нехорошо было грабить тот киоск. А наказывать этих воров было очень даже хорошо. Кстати, мы выходим. И не переживай ты так. Ты должен был их наказать.

Я вывел Алешу на центральный рынок и, пробравшись сквозь толпу, указал на невзрачную старушку.

— Видишь, что она продает?

Мальчик присмотрелся.

— По-моему, икону.

— Верно. Между прочим, четырнадцатый век. Хотя не очень знаменита, но тем не менее стоит она сейчас не менее двух сотен тысяч баксов. Иди и купи ее.

— Что?! Но у меня нет столько денег.

— У-у,

болван! Разве я тебе предлагаю купить ее за реальную цену? Или ты думаешь, что старушка продает ее за реальную цену? Эта икона досталась ей от бабки. Истинную цену ей она не знает. Продает всего лишь за тысячу. Причем рублей. Как видишь, выгода очевидна. Ты платишь тысячу рублей, а потом продаешь ее за нормальную цену. Покупателей я найду. Вперед. — Я подтолкнул мальчика. Тот сделал шаг и остановился.

— А это правда?

— Думаешь, обманываю? Вот уж нет. Зачем? И потом, мне ли не знать ценности икон.

— Это нечестно, — буркнул Алеша.

Я возвел глаза к небу.

— О, наивность! Ты что, хочешь заработать миллион долларов за неделю честным путем?!

— Хочу!

— Отлично. Ты хороший инженер и у тебя есть изобретение? Давай, я организую покупку его какой-нибудь компанией.

— Нет, — смутился Алеша.

— Тогда, может, ты умеешь делать замечательные операции, вытаскивая людей с того света? Пожалуйста. Тут есть один больной. Ты спасешь ему жизнь, а он в благодарность оставляет все деньги тебе.

— Я не умею, — опустил голову Алеша.

— А может, ты математик? Обещают крупную премию тому, кто докажет одну теорему. Вперед. Гарантирую, что премия будет твоя.

— Я это тоже не умею, — еще ниже опустил голову мальчик.

— Хорошо, тогда скажи, что ты умеешь? Ну?

— Я… я же еще маленький…

— Ты решил кем-то стать? Выбрал профессию? Что ты хочешь делать?

— Не знаю… — Алеша совсем скис.

— Ага. Ты хочешь много денег и чтоб тебя все уважали. Парень, уважают либо за дела, либо за деньги. За дела, как мы сейчас выяснили, уважать тебя нельзя. Нет у тебя никаких дел просто. Остались деньги. Я тебе их даю, а ты сантименты разводишь. Вот тебе тысяча. Иди и покупай икону.

— А как же бабушка?

— Она твоя бабушка, что ли? Что ты о ней переживаешь? Запомни, в этом мире либо съешь ты, либо съедят тебя. А бабушке деньги совсем ни к чему. Она уже отжила свое. Ну, вперед.

Алеша на негнущихся ногах подошел к старушке. Я настроился слушать.

— Почем у вас это? — спросил Алеша, облизнув губы.

Старушка печально посмотрела на мальчика.

— За восемьсот возьмешь, милок? — с какой-то тоской спросила она. — Есть нечего, вот и продаю. А так бы… от бабки досталась.

Алеша всхлипнул. Посмотрел на меня. Протянул деньги. Бабушка обрадованно шагнула к ним, но Алеша их уже отдернул.

— Не продавайте икону! — поспешно заговорил он. — Вы не представляете, что это за икона! Она… она четырнадцатого века, вот!!! Ее реальная цена

двести тысяч долларов… Это… это… больше миллиона рублей!!! Вызовите из музея специалистов, они оценят!!!

Алеша сорвался с места и бросился бежать. Вслед ему смотрела растерянная старушка с иконой. А вокруг меня скакала Альена и со всей силы дубасила кулаком по спине.

— Я знала!!! — вопила она. — Я знала, что у него еще осталась доброта!!! Я знала, что он не поддастся соблазну!!! Знала!!! Он молодец!!! Он умница!!!

Я поспешно отстранился.

— Он, безусловно, молодец, но ты мне всю спину уже в синяк превратила.

— Ой, прости. — Альена сконфуженно отошла в сторону.

— Ничего. Терпимо. Вот что, иди-ка ты за ним. В таком состоянии мальчишка может многое натворить. А я к нему домой. Мне с отцом мальчика теперь потолковать охота.

Альена кивнула и быстро зашагала в ту сторону, куда убежал Алеша. Я же сначала подошел к той самой бабушке, которая явно Алеше не поверила. Я осторожно взял у нее икону.

— Вам тот мальчик правду сказал. Это действительно очень старая икона. Видите, первоначально Иисус крестил двумя пальцами, а третий пририсовали позднее, уже после церковной реформы. Если присмотреться, то это отчетливо видно. Значит, икона уже старше семнадцатого века. Однако по некоторым характерным деталям ее можно отнести к веку четырнадцатому Специалисты вам скажут точнее. Возможно, музей и не даст вам ее настоящей цены, но получите вы совершенно точно больше тысячи рублей.

Бабушка с робкой надеждой посмотрела на меня.

— А откуда ты знаешь все это, внучок?

Я вернул ей икону.

— Я много чего знаю. Извините, но мне надо идти.

Не оборачиваясь, я зашагал по улице, уворачиваясь от прохожих. Вскочил в подъехавший трамвай. И всю дорогу пытался разобраться в себе и в людях. Все же люди — странные создания. Вот Алеша. Вроде как все ясно. Почти готовый клиент. Но чем хуже ему, тем сильнее он сопротивляется мне. А ведь вроде как я выполняю его просьбы. Когда на уроке психологии людей нам говорили о подобном, я не очень верил, хотя и строил свои планы именно на основе полученных знаний. И, как оказалось, я был прав. Тем не менее я так и не смог понять, нравится мне это или нет. Да, все-таки людское поведение в логику не укладывается. Вот почему Алеша пожалел ту бабушку? Ведь она для него действительно никто.

За своими размышлениями я едва не прозевал нужную остановку. В последний момент выскочив из трамвая, я направился по уже привычному маршруту.

Виктора Николаевича Ненашева я нашел на кухне в окружении двух пустых бутылок. Я покосился на часы. Вроде рановато напиваться. Видать, повод серьезный. Я пристроился на стуле напротив и незаметно стал выгонять из него винные пары. Наконец мои старания увенчались успехом, и Виктор Николаевич продрал глаза. Правда, я постарался сделать так, что он хоть и был в сознании, но оставался бы пьяным.