Адская практика (Дело о неприкаянной душе)

Садов Сергей Александрович

Больно, я понимаю, посочувствовал я ему. Но, между прочим, Дереву было гораздо больнее. Оно тоже живое. Ладно, пусть помучается. В конце концов, не смертельно. Через десять минут масса потеряет свою липкость и испарится. А мне пора за клиентом, будь он неладен.

— Тебе обязательно надо было что-то учудить, — заметила Альена, догнав меня.

— Только не говори, что тебе жалко того обалдуя.

Альена фыркнула, но промолчала.

— Лучше подумай, как нам Алешу с тем художником познакомить, — буркнула она некоторое время спустя.

— Я думаю,

что с этим проблем не будет.

Девочка проследила за моим взглядом. Там стояла компания тех самых парней, с которыми Алеша так «удачно» грабил киоск роспечати. И к ним сейчас направлялся Ксефон.

— Они изобьют Алешу!

— Возможно, — согласился я. — Но сначала им надо догнать его. А это случится как раз на Некрасовской. И если мы правильно поняли характер нашего художника…

— О-о! Но все равно…

— Не переживай! Ксефон обо всем позаботится, — усмехнулся я. — Он хорошо для нас работает. Даже лучше, чем если бы я ему заплатил. О, ненависть — великое чувство. Никакое другое так не ослепляет человека, как оно. Впрочем, черта оно ослепляет с не меньшей эффективностью. Именно поэтому я никогда и никого не буду ненавидеть. Слишком уж ненависть туманит мозги.

Как я и предвидел, Ксефону без труда удалось убедить всех этих «рыцарей большой дороги». Впрочем, особо убеждать ему никого не пришлось. Они сами неплохо убедились, стоило им увидеть Алешу. В тот же миг они оторвались от своих любимых гаражей и двинулись за мальчиком. Мы с Альеной зашагали следом.

Альена, заметив, что Алеша не видит своих преследователей, нахмурилась. Вытянула в его сторону руку и чуть не заплакала.

— Не получается! Ну почему я плохо слушала на уроках?

— Ты меня спрашиваешь? — осведомился я. — Что хоть у тебя не получается?

— Не получается пробудить у мальчика предчувствие беды! Надо, чтобы он оглянулся! Иначе его догонят.

— Всего-то? И ради этого стоит будить какие-то там предчувствия? Ну и сложной дорогой вы там ходите в раю, товарищ ангел. Смотри. — Я взглядом заставил подскочить небольшой камешек рядом с Алешей и влепил им ему в спину. Алеша испуганно обернулся и увидел преследователей. Тут же бросился бежать. Те за ним.

Я гордо тряхнул головой.

— Ну вот. А то предчувствия, третий глаз.

Альена благодарно посмотрела на меня, но выглядела все равно подавленно. Я же обругал себя. Высунулся, идиот. А каково ей? Черт превосходит ангела! Как она должна себя чувствовать? Эй, стоп! Чегой-то со мной?! Какое, собственно, мне дело, что там чувствует какой-то там ангел? Наоборот, надо везде и всюду доказывать превосходство ада. Что я и делаю. И горжусь этим! Я покосился на Альену. Нет, гордости я не чувствовал. Мне, конечно, плевать с высокой башни на чувства всех ангелов… всех, но не ее. Чертовщина! Я что, влюбился?! Ха, было бы еще в кого. Нет, конечно, девчонка ничего. Тьфу, блин!!! Надо срочно принять какое-то лекарство от головы… гильотину, например.

— Да не расстраивайся ты, — услышал я себя. — Ну не получилось, получится еще. Если хочешь, я помогу тебе.

Нет,

мне точно гильотина нужна. Средствами послабже тут уже ничего не добиться.

— Спасибо, Эзергиль. — Альена слабо улыбнулась. И от этой ее улыбки у меня на душе стало лучше. Я сказал на душе? У черта на душе стало лучше? Я так сказал? Никогда больше не буду смеяться над дядей, когда тот примется рассказывать о высоких чувствах. Какие только глупости не начнешь говорить из-за них. Самое главное, ведь сам понимаешь, что глупости говоришь, но остановиться не можешь.

Ага, кажется, сейчас все и начнется. Я мигом забыл обо всех своих чувствах, высоких и низких, и сосредоточился на главном. А главное сейчас было в том, что наша веселая компания мелких хулиганов все-таки догнала Алешу и быстро окружила его. Мы с Альеной замерли неподалеку и стали поглядывать на художника Рогожева, что стоял чуть в стороне со своими картинами.

— Что вам надо? — слабо отбивался Алеша.

— Что нам надо? — оскалился главарь.

Ха, он тут крутого строит. Даже пальцы веером растопырил. Но все равно не похож. Зато смешно. Блин, ну взрослый парень, хоть бы делом каким занялся. Все равно не тянет на серьезного человека. И никогда не потянет. Мозги не купишь.

— А как ты думаешь? После того, как твой дружок увел у нас деньги…

Ну похвастайся, похвастайся.

Всем расскажи, как какой-то там дружок обул вас всех как лохов.

— Он мне не друг!!! — закричал Алеша. — Отстаньте от меня все!!! Что вам надо?

А это уже истерика.

— Что я вам всем сделал? Вам нужны ваши деньги, у него и спрашивайте!!! Можете еще и души свои ему продать!!!

Нужны мне их души. Парень, их души и так уже мои, если ты еще не понял. Зачем же платить за то, что и так мне принадлежит?

— Вот мы сейчас разберемся, кто что продавать будет! — Вся компания, окружив мальчишку, поволокла его с улицы.

— Помогите!!!

— А ну стоять!!!

Ну наконец-то! С добрым утром, дядя.

Ксефон, наблюдавший за происходящим со стороны, нахмурился.

Художник же молча прорвался сквозь кольцо хулиганов и встал рядом с Алешей.

— Что здесь происходит?

Главарь криво усмехнулся. Уголком губ презрительно так. Фильмов, что ль, насмотрелся? Потом нахмурился и достал из кармана раскладной нож.

— Шел бы ты, дядя, — презрительно сплюнул он, поигрывая ножом, и отвернулся, ничуть не сомневаясь, что дядя при виде его игрушки последует совету. Однако товарища главного молодца среди овец ждало жестокое разочарование. Григорий Иванович ухватил парня за плечо и, не раздумывая, заехал ему в челюсть. Ну и правильно. Когда тебе угрожают ножом, то тут уж не до церемоний. Главаря мелковозрастной шайки отнесло к стене дома и впечатало в нее. Григорий же Иванович подобрал выпавший нож и молча развернулся к остальным. Те, правильно поняв это молчание, прыснули во все стороны. Следом за своими рванул на корячках и главарь. Как я и предполагал, он действительно оказался молодцом среди овец.