Адская война (др. перевод)
Шрифт:
На другой день крейсер остановился в неизвестной мне местности, у пустынного берега. Меня вывели на палубу, где я увидел, к своему удивлению Вами и, к своей радости. Пижона. Тут же находился и Билл Кеог, в толпе китайцев и японцев, над которыми Вами, по-видимому, начальствовал. Пижон и Кеог были, подобно мне, в матросской одежде. Командир крейсера сказал нам, что мы поступаем под начальство Вами, в экспедиции которого будем участвовать в качестве рабочих. Последний со своей стороны счел нужным прибавить несколько слов.
—
— От души желаю им такого же успеха, как вашему «воздушному Мальстрему», — ответил я. — Помните… третьего дня, как он успешно отстоял вашу крепость от американских бомб? Я охотно сообщу в «2000 год» о блестящем результате, если вы дадите мне возможность.
— Не издевайтесь, патрон, Мальстрем был великолепный, — подхватил Пижон. — Крепости, правда, не защитил, зато как он свистал, ревел, завывал, — я думаю, в Европе было слышно…
— Ладно, ладно, господа, — злобно сказал Вами. — Скоро вам придется увидеть другие результаты…
Через час мы были на берегу. Но какое странное превращение! Перед тем как сойти с крейсера. Вами и его японский отряд нарядились в самые причудливые костюмы. Вместо японских офицеров и солдат, перед нами было человек тридцать авантюристов в живописных мексиканских костюмах, — вернее сказать, лохмотьев. Только сотня китайцев-носильщиков осталась в своей одежде. Нас троих, в наших матросских костюмах, положительно можно было принять за начальников этой оравы проходимцев, тем более, что вместо матросских нам дали почему-то соломенные шляпы.
Вами дал нам карту местности и предложил изучить ее хорошенько. Оказалось, что мы находились на Панамском перешейке. На берегу раскинули палатки, японцы собрались на совет, а мы с Пижоном, уже две недели ничего не слыхавшие о том, что делается на свете, слушали новости, которые сообщал нам Кеог. Сначала я чувствовал себя не совсем ловко, вспоминая о своем столкновении с его братом. Но он относился к этому с философским спокойствием.
— Война войной, — заметил он, — а дело делом. — Дюбуа обещал миллион, если я выручу вас из плена. Я опростоволосился — тем хуже для меня.
Он сообщил нам, что соединенный флот европейских держав — Англии, Франции, Германии и России, всего сто пятьдесят судов и двести транспортов с солдатами — собрался на днях в Ламанше для экспедиции в Японию и Китай, через Панамский канал. В Китае маньчжурская династия свергнута и провозглашена республика. Сорокамиллионная китайская армия готовится к нашествию на Европу. Есть основание думать, что Индия присоединится к японо-китайскому союзу; по крайней мере, Англия ждет восстания.
— Так вы говорите, соединенный флот направляется через Панамский канал? — сказал я.
— Да, наверное… Это удобнейший путь. А что… вы, верно, думаете о предприятии японцев, в котором
Между тем совещание кончилось и начались приготовления к походу. Нас поместили между двумя маленькими отрядами японцев. Но тут возникло какое-то препирательство с китайцами. Они собрались в кучу и горячо протестовали против распоряжений японских офицеров. Кеог, понимавший с грехом пополам их язык, объяснил нам в чем дело.
— Их наняли в Сан-Франциско, но сюда привезли обманом. Они не знали, что их заставят работать на перешейке. Он считается у них проклятой землей. Полтораста тысяч китайцев, если не больше, погибли здесь во время рытья канала. Их духи скитаются в здешних лесах…
— Что ж, они взбунтуются? — заметил я. — Не пристать ли нам?
— Ну, вы много захотели от китайских кули! Они говорят, что скорее утопятся, чем сделают шаг по этой проклятой земле! Смотрите! Смотрите! Они приводят в исполнение свою угрозу. Что за нелепый народ!
В самом деле, перед нами разыгралась сцена, которую я счел бы выдумкой, если б прочел о ней в рассказе какого-нибудь путешественника. Не желая подвергаться на перешейке преследованиям со стороны духов, которые, по их поверью, замучивают до смерти живых, вся сотня китайцев, как один человек, вошла в море, и продолжала идти, пока не потеряла почву под ногами. Иные пошли ко дну, другие барахтались на поверхности, но ни один не поплыл обратно к берегу. Вскоре никого уже не было видно, а немного погодя волны стали прибивать к берегу их посиневшие трупы…
После нового совещания офицеров решено было переночевать в палатках и разослать людей по соседним ранчо для найма носильщиков. Вами, загримированный негритенком (положительно, это была его специальность), заявил нам, что мы возьмем на себя для вида роль начальников экспедиции, трех янки, разыскивающих изумрудные залежи, о существовании которых на Панамском перешейке давно ходят слухи.
— Имейте ввиду, что за вами будут следить, — прибавил он, — и при малейшей попытке измены — смерть!
Утром собрались носильщики: смесь всевозможных рас — черные; краснокожие; китайцы, акклиматизировавшиеся на перешейке, и не разделявшие суеверия своих единоплеменников насчет «проклятой земли» и блуждающих по лесам духов; белые — или, по крайней мере, считавшие себя белыми, несмотря на явственные следы негритянской, индийской или китайской крови; мулаты, метисы, квартероны, «замбо» — помеси всех степеней и всех народов земных.
Вскоре вся эта публика выстроилась в колонну и тронулась в путь. Во главе шел офицер, товарищ Вами, в костюме мексиканского вакеро, за ним носильщики, разделенные на отряды человек по десяти, каждый в сопровождении переодетого японца; мы трое замыкали шествие под надзором Вами и нескольких японцев.