Адские чары
Шрифт:
— Ты ещё смеешь вступать в бой со мной, негодная?! Или забыла, что ты наша раба, у которой нет ни знаний, ни сил, достаточно побороть нас?!
Чёрный козёл кинулся, как молния, к престолу, схватил водруженный крест перед печью крест и вонзил его в колдунью, которая упала с нечеловеческими криками и была пригвождена к полу. Потоки чёрной крови хлынули из её рта к груди.
В тот же миг Басаргин вырвался из рук нападавших и исчез с громкими ругательствами. В комнате же происходило нечто непостижимое.
Часть дьявольской свиты бросилась на неподвижное тело колдуньи, они пили
Но если все казалось пустынным и тихим для неразвитого взора человеческого, ясновидящий усмотрел бы кипевшую здесь суетливую и зловещую жизнь.
В разных местах вспыхивали блуждающие огоньки, слетавшие затем вокруг дьявольского кортежа, который вылетел из дома колдуньи. Демон с козлиной мордой остановился и звонко протрубил в кривой, словно охотничий рог трижды. Затем раздался его глухой, скрипучий голос:
— Призываю вас всех, кто заключён тут и кого не выпускает плоть, приковав к могиле. Вы стремитесь к свободе, хотите уничтожить воинство Люцифера? Так вставайте же, поломайте гробы свои и опрокиньте надгробные кресты. Придите, возлюбленные и разлученные смертью: вы, алчущие наслаждений и мести!
Толпа вокруг него пела и выла, испуская снопы искр. Поднялся целый ураган диких звуков; крики и стоны сливались с похоронным пением. В разных направлениях сверкали огненные зигзаги, гробницы трещали и кресты качались, и из поднимались громадные зеленоватые, жёлтые и чёрные шары.
Шары эти с грохотом лопались, распространяя вокруг трупную вонь и обнажая отвратительных существ с разлагающимися талами. Искажённые, отталкивающие лица их отражали все грубые страсти, все нечистые вожделения и похоти обожаемой ими плоти, которая тем самым сковывала их теперь и причиняла ужасные страдания. Но много могил всё же остались целыми. Те, которые были погребены были погребены там, не поддавались сатанинскому зову. Святые молитвы и символы удерживали одних и ограждали от других.
Современный род людской, глубоко невежественный в познании невидимого мира и закованный в броню неверия, отталкивает как излишние, а то ещё и осмеивает все мистические таинства, которыми человечество с древнейших времён неизменно окружало два величайших момента человеческой жизни: рождение или появление человека на земле из неведомых областей, и смерть, то есть возвращение его в потусторонний мир. Между тем обряды эти и таинства, установленные величайшими светилами герметической науки, имеют глубокое значение и служат защитой как живому человеку, так и свободному духу против силы зла…
А демоны продолжали, между тем, свою оргию, освобождая из могил грешные, слабые души, чтобы захватить их в свою власть и толкать затем на новые преступления.
С хохотом и криками принимало дьявольское
В тот же миг заклубились вихри чёрного дыма, в котором и растаяла дьявольская ватага.
На следующий день после страшной ночи Кира заканчивала завтракать, когда доложили о приходе Тенгрена. Маркиз с женой и генеральшей ушли в кабинет, куда привели чухонца.
Он был смертельно бледен, очень взволнован и хриплым голосом заявил, что они с женой чуть было не умерли в минувшую ночь.
Маркиз поднёс ему стакан вина, для подкрепления и попросил подробно рассказать всё, что у них случилось.
Собравшись с мыслями, тот начал:
— Вчера вечером мать стала готовиться к большому заклинанию. Барыня помнит, вероятно, что в первой комнате есть подполье, а во второй, за занавеской, устроен престол. Там она с нашей помощью всё изменила по-новому: занавеску сняла, престол поставила на середину комнаты, перед ним поставила ковёр с какими-то странными знаками, расставила вокруг до сорока черепов, подобранных на кладбище, да четыре совсем новых жаровни с можжевельником и дёгтем, а перед печью водрузила чугунный, взятый с могилы крест. На престол она положила открытую большую книгу с заклинаниями, а в шандал вставила по четыре чёрных свечи и по три красных да принесла два горшка: один с вином, а другой с зерном.
Устроив всё это, мать обсыпала подполицу ладаном, а сверху поставила три чугуна с можжевельником и углями. Нам она дала по мешку, один с ладаном, а другой с можжевельником и травами, наказав сидеть да твердеть заклинания, которые заставила выучить наизусть.
— Особенно остерегайтесь заснуть, — предупреждала мать. — Да сторожите подполицу хорошенько, чтобы кто оттуда не вышел; а если что-нибудь там зашевелиться, так бросайте горстями ладан и кричите заклинание. В мою комнату не входите, пока петух не запоёт, чтобы там ни слышали.
— Я забыл сказать, — продолжал он, — что она купила чёрного петуха и повесила его в клетке у окна во второй комнате. Около полуночи мать ушла к себе и заперла за собой дверь, а мы уселись на свои места и принялись курить да читать заклинания, как она приказала.
Но мало-помалу, такая меня разобрала охота спать, что просто глаза слипались, и вдруг вижу я с ужасом, что Катерина храпит вовсю; я же, хоть и подбрасываю в огонь курения, сижу, как пьяный, голова кругом идёт, и бормочу что-то непонятное. Так ли я всё делал, как надо было, не знаю и не помню; сидел я, точно окаменелый, и шевельнуться не мог.
Вдруг раздался такой громкий удар, что я подумал, как бы дом не рухнул, и с полу и из печи мелькнули огненные языки; подполица сама собой открылась с треском, и снизу полезла целая уйма людей: мужчин, женщин, военных, мужиков и всякого сброда, а сзади них — разные животные: кошки, собаки, волки, козлы, крысы, лягушки, летучие мыши, уж и не припомню, что ещё. Вся эта стая людей и скотов с воем и криком кинулась в комнату матери, а там, в это время такой поднялся шум и гам, какого я отроду не слыхивал. Меня словно ударило что-то по голове, и я потерял сознание.