Адские гнезда: Дуэт Гильденстерна и Родригеса
Шрифт:
— Я хотел бы, чтобы моих людей не прессовал Рабен, — произнёс Хуанито. Да, хорошо сказал.
— Это каких? — прищурился Флорес.
— Да любых. Но касается прежде всего Олафа Торвальдсена и Майка…
— Эссенхельда, — подсказал Бенито. Лопес продолжил:
— Олафа люди Рабена держат в подвале Башни Учёных. Майка тоже туда запихнут, если не вмешаться…
— Это да. Но Рабен сказал, что это теперь его люди. Провинившиеся перед ним.
— Ну, не знаю… — Лопес не сразу нашёлся. — Просто люди и нам нужны. Что же он
— Рабен, — вмешался Бенито, — вербовал этих людей неоправданно жёстко. Жёстко настолько, что их формальное согласие не считается…
— Стоп-стоп-стоп! — остановил его Флорес. — На меня не надо давить. Я подумаю. На досуге.
— Просто все эти люди понадобятся Лопесу прямо сейчас, — не сдавался Бенито, хоть это, конечно, чревато. — Служба не справится с теми вызовами, которые я перечислил! Тогда как для Рабена вербовка чужих людей — лишь инструмент борьбы…
Флорес опять его прервал:
— Эй, Бенито!.. Ты умён, но кое-чего всё же не понимаешь… Да, я знаю, что ты бескорыстен, что печёшься о благе колонии, ну а Рабен совсем не таков. И я это учитываю. — Флорес усмехнулся. — Но тебе не в плюс!
— Почему?
— Хорошо, отвечу. Ты ведь чёртов утопист, Бенито! Ты предан какой-то абстрактной «справедливости», какую никто и нигде не видел и не увидит. А мне нужен кто? Человек, преданный лично мне!
— Рабен только себе предан!
— Да. Но он предсказуем. Я всегда точно знаю, чего хочет этот кабан. А с тобой, понимаешь, не так. То ли ты не печёшься о брюхе, то ли печёшься так, что мне незаметно. Этот утопизм подозрителен, и знаешь ли ты, почему? Мне мерещится, что ты до сих пор ждёшь героя. Пляшешь под шарманку Гарриса и ждёшь! К молодёжи зачем-то присматриваешься — что я, не знаю? Этот Майк Эссенхельд, например, кто он тебе, как не кандидат в мессии!
Наступила пауза. Флорес ждал. Нехотя Бенито ответил:
— Это правда. Хочется верить в сказку. Лично мне это помогает выжить.
— Твоя сказка о том, чтоб отсюда улететь. Чтобы герой нашёл способ. Это глупая сказка, Бенито. Неприемлемая для меня. Ты, Бенито, чёртов эскапист, а я… Я как дерево! Я пророс уже здесь. Я укоренился.
Да уж, подумал Родригес, в кресле начальника почти каждый укорениться рад. Он смотрел в глаза Флореса, а Флорес что-то прикидывал. Выгоды для дерева от утопистов? Если такие есть…
Что-то сказать об угрозах от лесозаготовителей? Нет, это слишком в лоб. И будет воспринято как твоя собственная угроза.
4
— Кстати… — вдруг вспомнил Флорес. — Ну как раз о твоих Адских Коровищах… — Он отодвинул стол, чтобы встать со своего трона, поднялся и на слегка деревянных ногах подошёл к двери, приоткрыл и гаркнул:
— Финьеса ко мне! Срочно.
Ну вот, с удовлетворением подумал Бенито. Тут же и пригодились. И не сказать, что простое совпадение. Здесь,
Флорес вернулся на трон и, чтобы не терять времени, заявил:
— Есть для вас дело на ферме Хоберманов. Где-то неподалёку.
— Да, чуть на север от Бабилона, — подтвердил Бенито.
Ну конечно, он знал ферму Хоберманов; ныне на Эр-Мангали фермерские хозяйства наперечёт. И все они обслуживают элитный квартал Бабилона… Значит, на флоресову кухню поставляют продукты Хоберманы?
В дверях показался толстяк Финьес. Флорес бросил ему:
— Что там на ферме с коровами? Излагай.
Финьес, навязчиво потирая ладонями передник, взялся за изложение. Хоберманы, как сказал он, если выправить излишнее косноязычие, ныне специализируются на молоке и молокопродуктах естественного происхождения. В этой сфере они монополисты. Именно они рискнули всем состоянием, чтобы импортировать на Эр-Мангали племенное стадо карликовых коров, особенно удобное в межпланетных поставках. Это стадо с тех пор умножилось, но при этом осталось имуществом только лишь Хоберманов, потому что они не желали терять монопольный статус. Приростало стадо — они расширяли ферму. А потом их коровы сошли с ума. Всё.
— Как всё? — возмутился Флорес. — Ты же сам говорил, что какая-то Адская Коровища повлияла на этих коров!
— Это не я! — замахал руками Финьес. — Это молочник ихний. Он приехал рассказать, почему молока нет. Говорил, тварючина какая-то коров ежедневно пугает, вот они и обезумели, теперь травы не едят, дояров не подпускают, бодают стенки загонов и всё такое. А тварючину ту отогнать нельзя, людям, как подходят, самим страшно. Издалека смотрят. И вроде, опасно её даже упоминать — как бы не появилась!
— Так тварючина или Коровища? — Флорес поднял бровь.
Вместо Финьеса дал справку Бенито.
— Если на ферме Хоберманов, это не Коровища. Свинючина, скорее всего. А Коровища далеко на юге. К нам она не станет бежать. Тем более, что с коровами колонистов у той жуткой ксенотвари нет никакого сродства.
Флорес хмыкнул:
— Ладно, вижу, ты в курсе. Значит, пошли людей разобраться… — повисла пауза, так как Флорес осознал, что не тому из посетителей дал задание.
— Лопес пошлёт, — подсказал Бенито.
— Хорошо, распоряжусь, — подтвердил Лопес. И собрался уже уходить, но Родригес его дёрнул за рукав: рано.
А Флоресу Бенито сказал:
— Обязуюсь лично проследить за выполнением. Только есть два нюанса, даже три. Первый: чтобы успешно добраться до фермы Хоберманов, нам понадобится проверенный в деле водитель. Чем быстрее выпустят Олафа, тем быстрее поедем. Второй: чтобы понять логику поведения ксенотвари, нам понадобится ксенозоолог Майк Эссенхельд. Это значит, на него никто не должен претендовать. И третий: нам понадобится вездеход.