Адские конструкции
Шрифт:
Том достал из рундучка «Винтового червя» электрический фонарь и пошел впереди, стараясь убедить себя, что вот-вот увидит Рен, здоровую и невредимую, выбегающую навстречу с распростертыми объятиями. Ему почудилось, что, когда луч фонаря пару раз попал в чернильную темень под подъемными кранами, один или два краб-кама поспешили спрятаться во мраке. Больше ничто не шевелилось.
— Где все? — прошептал он.
— Вон один выглядывает, — ответила ему Эстер.
Под большой полураскрытой дверью в задней стене стояночных причалов лежал, поджав колени к груди, мертвый мальчик,
— Похоже, Пропащие Мальчишки передрались между собой, — предположила Эстер. — Очень мило с их стороны избавить нас от лишнего труда.
Том осторожно переступил через мертвого мальчика и посмотрел вверх. Холодные капли упали ему на лицо.
— Это здание протекает, как ржавая консервная банка, — пробормотал он.
— Дядюшка знает, как все исправить, — раздался голос Коула. В нем звучала такая уверенность, что все обернулись. Казалось, он и сам удивился своему тону. — Дядюшка создал Гримсби, — как бы оправдываясь, пояснил Коул. — Сам, без чьей-либо помощи, сделал герметичными несколько помещений и собственными руками построил первую пиявку.
Коул повел головой, трогая пальцами горло. Шрам от веревочной петли сохранился, пальцы нащупали его твердый выступ — напоминание о страхе и ненависти, которые бывший Пропащий Мальчишка испытывал к Дядюшке в последние дни своего пребывания в Гримсби. Однако до этого Коул любил Дядюшку, долго-долго. И теперь, вернувшись и обнаружив родной Грабиляриум в руинах, а товарищей мертвыми, он ощутил, что страх и ненависть исчезли, осталась только любовь. Ему вспомнилось умиротворение и чувство безопасности, когда, свернувшись в клубок на койке, на протяжении всей ночи слушал Дядюшкин шепот из динамиков на потолке. И все в мире казалось просто и ясно, а жизнь — счастливой.
— Дядюшка знает лучше, — промолвил Коул.
Вдруг впереди, в темноте коридора, что-то зашевелилось. Эстер выхватила пистолет, но прежде чем она успела выстрелить, Фрейя повисла у нее на руке, а Том завопил:
— Эстер, нет!
Эхо его голоса разнеслось по лестничной клетке и боковым коридорам, и чье-то лицо, на мгновение возникшее в луче фонаря, тут же исчезло: человек отпрянул и затаился во мраке.
— Не бойся, — обратилась к невидимому незнакомцу Фрейя, опережая Эстер и протягивая перед собой руки. — Мы тебя не тронем.
Темнота вдруг наполнилась шорохами и шарканьем ног. В свете фонаря заблестели многие пары глаз. Крадучись, выбирались из своих убежищ дети Гримсби с перепачканными и бледными лицами. Все они были совсем малыши, которые еще не доросли до настоящих Пропащих Мальчишек. Некоторым, возможно, исполнилось девять-десять лет, большинство еще младше. Их огромные, испуганные глаза неотрывно смотрели на взрослых. Одна девочка, постарше и побойчее остальных, подошла вплотную к Фрейе и спросила:
— Вы наши мамы и папы?
Фрейя присела перед девочкой, так что ее лицо оказалось на одном уровне
— Нет, — сказала она, — к сожалению, мы не ваши родители.
— Но ведь мамы и папы приедут? — прошептал другой ребенок.
— По монитору говорили…
— Сказали, что они здесь рядом! — Маленький мальчик потянул за руку Коула, требовательно глядя на него. — Сказали, что мы должны приплыть к мамам и папам, и многие большие мальчишки поплыли, а Дядюшка не разрешил…
— …А когда другие мальчишки стали их не пускать, они подрались и поубивали друг друга!
— А те уплыли. Ни одной пиявки не осталось!
— Мы хотели с ними, а нас не взяли, говорят, места нет и что мы слишком маленькие…
— И все стало взрываться! — сказала смелая девочка.
— Дура, это уже потом стало взрываться! — поправили ее. — Бомбы стали взрываться!
— Бабах! — закричал самый маленький, размахивая руками для наглядности. — Бабах!
— Погас свет… Вода стала течь…
Все заговорили разом, сгрудившись вокруг лучика света из фонаря Тома. Эстер протянула было руку к одному из них, но мальчик отпрянул от нее и прижался к Фрейе.
— Здесь есть девочка по имени Рен? — спросила Эстер. — Она наша дочь.
— Ее похитили, — пояснил Том. — На борту пиявки «Аутоликус».
Маленькие лица повернулись к нему, непроницаемые, как чистые страницы. Старшая девочка сказала:
— «Аутоликус» не вернулся с задания. За последние три недели ни одна из пиявок не вернулась.
— Тогда где же Рен? — не выдержав, закричал Том. Сначала его ужасала мысль, что найдет дочь погибшей. Однако возможность вообще не встретить ее казалась не менее страшной. Он переводил взгляд с одного испуганного лица на другое. — Что здесь происходит, во имя Куирка?
Дети с опаской попятились от него.
— Где Дядюшка? — спросил Коул.
Фрейя улыбнулась ему, показывая детям, что он хороший и надо ответить на вопрос.
— Тоже, наверное, смотался, — заметила Эстер.
Коул отрицательно покачал головой:
— Только не Дядюшка. Он ни за что не оставит Гримсби.
— Кажется, он наверху, — сказал какой-то мальчик.
— Он слишком старый, — с сомнением возразил другой.
— Да, он вообще не выходит из спальни, — согласился третий.
Коул кивнул:
— Ладно. Поговорим с ним. Он расскажет толком, что случилось и где может быть Рен. — Спутники внимательно смотрели на него. Коул обернулся к ним и улыбнулся: — Все будет в порядке, вот увидите. Дядюшка знает лучше.
Глава 16
ЖЕМЧУЖИНАМИ СТАЛИ ГЛАЗА ЕГО
Странная процессия поднималась по лестничным пролетам Гримсби, где из тончайших трещин в высоченном потолке сочилась морская вода, скапливалась на ступеньках и струйками стекала в нижнюю часть здания. На лестничных площадках мертвые тела, как запруды, перегораживали путь ручейкам, и они собирались в грязные лужи. Над головой, прилепившись к вентиляционным трубам и перилам, расположенным выше пролетов, висели краб-камы. То и дело какой-то из них поворачивался вслед за посетителями, провожая их своим циклопическим глазом.