Адские врата
Шрифт:
Кардинал Коперник резко махнул рукой.
– Как поступил бы Христос, глядя на то, что творится вокруг нас?! Зло, угнетение, ужас, война распространились при молчании верующих! Когда Христос, Господь наш увидел, как в храме меняют монеты, – он не стал молчать, он не стал принимать мир таким, каков он есть! Он перевернул столы и выгнал менял из храма!
Кардинал возвысил голос:
– Дети мои! Время придет – и вы понесете факел веры туда, где была только тьма! Вы понесете его в Африку, находящуюся под неправедным гнетом безбожных насильников и вероотступников! Вы понесете его на заснеженные просторы России, где христианство не проповедовано до сих пор, где убийство считается
Гром аплодисментов вознаградил кардинала Коперника, столь искусно владеющего как современным итальянским, так и древней латынью, на которой он выступал перед слушателями Института Святого сердца, одного из центров подготовки священнослужителей, готовых «к вящей славе Господней» [32] делать совсем не угодные ни Господу, ни людям вещи…
– Отличное выступление, Святой Отец. Просто великолепно…
– Спасибо. Спасибо…
Кардинал Коперник протискивался к выходу. На него насели журналисты, которые каким-то образом прознали, что он здесь. Одна из них… совершенно безбашенная, кстати сказать – сунула микрофон прямо под нос.
32
Формула, сказав которую иезуит может совершить любой грех, в том числе и убийство.
– Анна Флейшер, «Дейче Велле». Кардинал, что вы думаете о совместной операции Южноафриканской конфедерации и Священной Римской империи по замирению некоторых областей в Центральной Африке?
Кардинал остановился, чтобы ответить.
– Это постыдно, дочь моя, я уверен, Христос не хотел бы такого. Против бедных чернокожих, отличающихся от нас только цветом кожи и которые просто хотят жить так, как жили их предки, бросили регулярные воинские части, два сильнейших государства ополчились против них. Я уверен, что правительства государств, затеявших это, одумаются и не допустят дальнейшего позора…
– Кардинал, кардинал! А что вы скажете о противобедуинских операциях в Триполитании?
Какая наглая…
Кардинал ничего не ответил, он только осенил журналистов крестом и принялся дальше протискиваться к машине. Ражий детина в рясе открыл перед ним дверь бронированной «Ланчии-Каппы» с ватиканскими номерами…
Машина двинулась, короткими резкими гудками клаксона расчищая себе путь, – и на противоположной стороне улицы, метрах в ста, взревел двигатель кроссового «ДКВ»…
– Спасибо, Сальваторе, ты мне больше не нужен сегодня. Заедешь завтра в восемь.
Здоровенный монах, выполняющий одновременно роль водителя и охранника, покачал головой:
– Вы уверены, отче? Журналисты могут пролезть даже сюда…
Кардинал перекрестил своего верного стража, позволил поцеловать руку.
– Господь с нами, Сальваторе. Иди, отдыхай.
Сальваторе вышел, непроизвольно поправив заткнутый за ремень крупнокалиберный пистолет. Выросший в Калабрии Сальваторе стал монахом, но проблемы решал по-калабрийски. Такие люди были нужны Ватикану…
Когда Сальваторе покинул его, кардинал бросился в спальню. Вытащил из того самого чемодана одежду и начал лихорадочного переодеваться. Брюки, туфли, рубашка, свитер грубой вязки. Контактные линзы, чтобы и скрыть очки, и изменить
Наблюдателя на мотоцикле «ДКВ» сменили двое, в их распоряжении был тяжелый, черный клиноподобный «Ситроен» с тонированными стеклами. Машины «Ситроен» предпочитали многие из европейских террористов и многие из оперативных агентов спецслужб самых разных государств. Причина была в совершенно уникальной гидропневматической подвеске «Гидрактив III» – плавность хода машины превосходила даже плавность хода «Майбаха» и «Роллс-Ройса» и позволяла точно стрелять из движущейся машины. Машина стояла во тьме – выстрелом из пистолета с глушителем разбили фонарь. Но тьма не мешала агентам – у них на глазах были очки ночного видения…
Машина эта была не единственной. На перпендикулярной улице стояла еще одна, а за отелем скрывался большой фургон «ФИАТ», в котором пешие агенты могли перебрасываться с места на место, могли передохнуть и выпить кофе и в котором была аппаратура связи.
Один из агентов наблюдал за центральным входом в отель – насадка ночного видения на бинокль была не нужна, центральный вход был ярко освещен. Второй сидел с блокнотом наготове и слушал рацию. Третий сидел за рулем…
Агенты гестапо чувствовали в Италии себя как дома…
– Третий – движение, красная [33] .
– Третий, подтвердите. Пятый, направляйтесь к третьему, – моментально среагировал координатор.
– Пятый, перемещаюсь – красное, центр…
– Главный, внимание всем, внимание…
– Третий, объект опознан. Черная одежда – брюки, свитер.
– Главный, внимание всем, объект одет в черную одежду, брюки и свитер. Предельное внимание…
Кардинал ловил такси, даже не догадываясь, что две… нет, уже три пары глаз внимательно следят за ним.
33
Европейская практика – при наблюдении за человеком, зданием все пространство вокруг него делят на четыре сектора по девяносто градусов каждый. Обозначение – красный, зеленый, желтый, белый. Отсчет всегда идет от объекта наблюдения, что бы им ни было. Это очень удобно.
– Объект ловит такси. Внимание – четвертому, девятому. Быть наготове…
Водитель повернул ключ, и двигатель «Ситроена» мягко, почти неслышно зашелестел под капотом. Он не был таким мощным и моментным, как германские моторы, но он работал тихо и плавно, что тоже немаловажно…
Большой, угловатый «ФИАТ-Крома», производимый уже тридцать три года, последние пятнадцать лет специально для работы в такси, – откликнулся на вытянутую руку, подкатил к тротуару…
– Внимание, объект садится в такси. Четвертый, внимание!
– Начинаем работать, – сказал наблюдатель, он же четвертый в стоящем на улице «Ситроене».
Такси повернуло в их сторону, прокатилось мимо них…
– Ждем…
– Я девятый, такси прошло.
– Поехали…
«Ситроен» плавно вырулил из ряда машин и покатился по пустой улице. На сленге спецслужб он был «лидер», то есть сейчас он отвечал за слежение, пока фургон собирал пеших топтунов у отеля…
Такси остановилось в дурном, совсем дурном районе. Здесь было социальное жилье – а социальное жилье в основном занимали те, кто приехал из африканских стран в поисках дешевой работы. Или – беженцы из Сомали. Здесь можно было запросто расстаться с кошельком, а то и с жизнью…