Адский расчет
Шрифт:
Эти же ладони, которые, казалось, были прочнее самой стали, настигли несчастных, и в следующее мгновение те бесформенной массой рухнули на залитую кровью палубу. Пришелец явно применял какую-то невиданную здесь технику.
Йоканг успел лишь заметить, как он схватил их – обоих одновременно – за брюки в области мошонки и дернул кверху, очевидно, причинив такую боль, что бедолаги скончались в страшных судорогах от шока, который, впрочем, длился совсем недолго.
После этого кошмарного эпизода оставшиеся в живых члены команды в страхе ретировалась
Бинокль выпал из трясущихся рук Йоканга.
– Нас предали, – пролепетал он. – Пхеньян сдал нас американцам.
И тут откуда-то с кормы до слуха обомлевшего капитана долетел крик. Прислушавшись, он понял, что в очередной раз ошибся.
– Синанджу Сансей! Синанджу Сансей! – кричали там.
Мастер Синанджу.
– Что?!
Йоканг, вытаращив глаза, машинально попятился: вдоль правого борта степенно, уверенно шествовал невысокий старик кореец в кимоно – его облик чем-то был даже более зловещим, чем облик гиганта янки. Матросы шарахались в стороны, как перепуганные дети.
Кимоно старца было совершенно белым.
Мертвенная бледность разлилась по лицу капитана Йоканга. В этом лице не было ни кровинки, оно напоминало высушенную на солнце костяную маску.
– Капитан подлодки соврал, – прошептал Йоканг заплетающимся языком. – Болван! Скажи он правду, остался бы жив. Значит, золото все-таки предназначалось Синанджу. Все зря. И погибнем мы зазря.
– Где та трусливая собака, которая командует этим судном? – услышал он громовой голос мастера Синанджу.
Капитан Йоканг облизал сухие губы и, спотыкаясь, направился к трапу. На ватных ногах спустившись на палубу, он уже приготовился молить о пощаде того, кто, по слухам, будучи верен тысячелетней традиции, пощады не знал.
Идя навстречу мастеру Синанджу, капитан Йоканг Сако лихорадочно соображал, что он должен сказать. В сердце капитана теплилась надежда. Слабая надежда. Йоканг уповал на то, что, рассказав свою историю, сможет затронуть чувствительную струну в душе мастера из деревни трех «нет» и старец простит его.
Трепеща от страха, капитан мысленно проговаривал слова, которые некогда, давным-давно, слышал от отца.
Глава 30
Президент Соединенных Штатов уже готов был смириться с мыслью, что ему суждено войти в историю лидером, погубившим американскую экономику, как вдруг в Овальный кабинет вплыло долгожданное чудо в обличье Первой леди.
– Взгляни-ка сюда, – проговорила она, швыряя на стол кипу компьютерных распечаток.
– Что это?
– Электронная почта.
– Ах да! Знаешь, это ты, конечно, хорошо придумала: избиратели общаются со своим Президентом по модему. Только, боюсь, сейчас не самое подходящее время, чтобы отвечать на письма поклонников.
– И все же обрати внимание на сообщение, обведенное желтым маркером.
Президент взял лежавший сверху листок.
Фразы были сухими и лаконичными:
«Если
смит@кюре.ком».
– Я полагала, о кризисе поставлено в известность лишь ближайшее окружение, – не пытаясь скрыть раздражение, проронила Первая леди.
– Видимо, знает кто-то еще, – уклончиво заметил Президент в надежде, что супругу удовлетворит такое объяснение.
Однако Первая леди не отступала.
– Кто такой Смит и что это за КЮРЕ?
– Не знаю, но идея его мне нравится, – неохотно произнес Президент.
Не выдержав леденящего взгляда Первой леди, ее супруг потупился и нервно взялся за телефон.
– Соедините меня с директором ФРС, – скомандовал он в трубку.
Капитан Йоканг Сако подобострастно склонил голову, увидев обращенный на него суровый взгляд мастера Синанджу.
– Великий мастер Синанджу, я Йоканг, недостойный капитан этого судна, взываю к твоему милосердию.
– Мне неведомо милосердие, пхеньянец.
– О, мастер, я не из Пхеньяна – я родом из Хамхына.
– Даже пхеньянские псы смотрят свысока на обитателей Хамхына, – отрезал старик. – У меня к тебе два вопроса, ты, недособака. Почему ты до сих пор жив и где золото Синанджу?
Йоканг еще раз поклонился:
– Я представлю тебе золото, мастер. Ничего не пропало. Клянусь.
Если мастер Синанджу и почувствовал облегчение, то это никак не отразилось на его желтом, словно древний пергамент, лице.
– Только поэтому твоя смерть будет легкой, сукин ты сын.
– О, мастер, умоляю – я не знал, что это твое золото.
– Разве капитан субмарины не сказал тебе?
– Он обманул меня. Я специально спросил его об этом.
– У тебя есть свидетели, которые подтвердили бы твои слова?
Свидетели тут же предстали пред очи мастера. Каждому он приказал повторить вопросы, которые задавались капитану американской подводной лодки. Все рассказали одно и то же. По всей видимости, свидетели говорили правду.
– Может быть, он сам не догадывался о характере груза, – с надеждой в голосе промолвил капитан Йоканг.
– Он не догадывался. Но тебе следовало догадаться. За то, что не проявил должной проницательности, ты достоин смерти.
– Пусть расскажет, кто его впутал в эту историю, – на безупречном корейском сказал гигант янки.
Йоканг, не желая расстаться с кистями рук, поспешно ответил:
– Он называл себя Товарищ.
– Это мы уже однажды слышали, – хмыкнул белый.
– Я знаю его только под этим именем, – стоял на своем капитан Йоканг.
– Что тебе о нем известно? – спросил – вернее, потребовал – мастер Синанджу.
– Я разговаривал с ним только по телефону. Мне знаком лишь его голос.
– Принесите телефон, и мы поговорим с ним. Я тоже хочу услышать голос этого человека – и пусть он услышит известие о своей скорой смерти.