Адвокат дьявола
Шрифт:
– Почему временная? – поинтересовался Нероне.
– Потому что ваше положение временное и… двусмысленное. Потому что, когда война закончится, а закончится она скоро, этой стране потребуется сильная власть, чтобы управлять ею и поднимать ее из руин.
– То есть коммунистическое правительство?
– Да. Только у нас есть четкая программа и достаточно сил для ее реализации.
– Но вы должны иметь на это законное право, не так ли? Мандат?
Иль Лупо согласно кивнул:
– У нас оно есть.
– Как?
– Как любая партия завоевывает доверие масс? Результатами. Замещением хаоса порядком. Избавлением от несогласных и объединением с позиции силы.
– То же самое пытались сделать фашисты, – заметил Нероне.
– Их ошибка состоит в том, что они создали диктатуру одного человека. У нас же будет диктатура всего пролетариата.
– И вы хотели бы, чтобы я присоединился к вам?
– Присоединился же Мейер, – спокойно ответил Иль Лупо. – Либерал по натуре, он осознал, что либерализм обречен на неудачу. Нет смысла обещать людям, что в обмен на поддержку они получат работу, образование, процветание. Люди устроены иначе. По своей сущности они глупы, эгоистичны. Им нужна дисциплина силы и страха. К примеру, возьмите себя. Вы потрудились на славу, но чего достигли? Так и будете до конца дней бегать с корзинкой яиц, изображая всеобщего благодетеля… И никто не станет возражать, бегайте на здоровье. Но разве за этим будущее?
И тут Мейер увидел, что Нероне разом расслабился, исчезло напряжение, не покидавшее его с момента прихода.
– За этим нет никакого будущего. Я это знаю.
– Но почему продолжаете бегать со своей корзинкой?
– Без нее мир очень уж мрачен, – ответил Нероне.
– Согласен, – кивнул Иль Лупо. – Но в мире, который мы построим, нужды в ней не будет.
– Этого-то я и боюсь. – Нероне поднялся. – Я думаю, мы поняли друг друга.
– Я, во всяком случае, вас понял, – в голосе Иль Лупо не слышалось неприязни. – Не уверен, поняли ли вы меня. Мы занимаем деревни, одну за другой, и устанавливаем там свою власть. Следующая на очереди – Джимелло. Что вы намерены предпринять в связи с этим?
Нероне улыбнулся:
– Я могу поднять народ и организовать оборону.
Иль Лупо покачал головой:
– Для этого вы слишком плохой солдат. У нас автоматы, пулеметы, патроны… и мы знаем, как ими пользоваться. Мы перебьем вас всех за полдня. Кому от этого будет польза?
– Никому, – ответил Нероне. – Поэтому я попрошу жителей деревень воздерживаться от насилия и ждать первых свободных выборов.
Тень
– К тому времени они забудут, что мы пришли с оружием в руках. Крестьяне будут помнить только хлеб, макароны и плитки американского шоколада, которые получат от нас.
– А парней, которых вы расстреливали у дорог? – внезапная злость прорвалась в голосе Джакомо. – Избитых стариков, девушек, остриженных наголо! Новая тирания, растущая на обломках старой… и свобода, оставшаяся заложницей иллюзии мира. Сейчас люди уступят вам, потому что они сломаны и напуганы. Но потом поднимутся и вышвырнут вас вон!
– Дай человеку работу, возможность набить вечером желудок, женщину на ночь, и он никогда не вспомнит о Судном дне. – Иль Лупо встал. – И еще, Нероне…
– Да?
– Для нас двоих места в Джимелло нет. Вы должны убраться оттуда.
К его удивлению, Нероне расхохотался:
– Желаете получить мясо без горчички? Хотите, чтобы я обесчестил себя и сбежал, как заяц, когда вы будете входить в деревню освободителем Италии? Слишком уж вы жадны!
– Если вы останетесь, – холодно процедил Иль Лупо, – мне придется убить вас.
– Я знаю.
– Значит, вы хотите стать мучеником?
– Вот это вздор! – ответил Нероне. – Как и любой человек, я не хочу умирать. Но останусь на земле, которую обрабатывал собственными руками, не покину места, где нашел любовь, надежду, веру. Я отказываюсь изображать труса и не собираюсь радовать вас легкой победой.
– Очень хорошо, – подвел черту Иль Лупо. – Значит, наши позиции определились.
– Вы не будете возражать, если Мейер сейчас уйдет со мной?
– Отнюдь. Если вас не затруднит, подождите минутку на улице. Нам надо закончить одно дело.
– Он фанатик, – бесстрастно заметил Иль Лупо, когда Нероне вышел из палатки. – Ему придется уйти.
Мейер помолчал, чувствовалось, что он колеблется:
– Нероне – хороший человек. Он сделал много хорошего, никому не причинил зла. Почему не оставить его в покое?
– Ты слишком мягок, Мейер. – Иль Лупо положил руку на плечо доктора. – Мы войдем в Джимелло через десять дней. За это время ты должен вразумить его.
– Я умываю руки, – нервно ответил Мейер.
Иль Лупо улыбнулся:
– Это фраза Пилата, мой дорогой доктор. У евреев есть другая: «Разумно, когда один человек умирает за весь народ».
Он еще улыбался, когда Мейер покинул палатку и вместе с Джакомо направился к гребню впадины…
Блейз Мередит лежал на кровати, слушая неторопливый, обстоятельный рассказ доктора. Когда Мейер на мгновение запнулся, он спросил:
– Позвольте задать вам личный вопрос, доктор. Вы действительно вступили в коммунистическую партию?