Адвокат Империи 7
Шрифт:
Подоспевший несколькими секундами позже отец тут же закрыл дочь собой от взбешенной альфарки, а по залу разнесся возмущённый голос хозяина приёма.
— Что здесь происходит?! — рявкнул Распутин, выходя к нам.
Впервые я увидел в его глазах то, что можно было бы с определённой долей уверенности назвать яростью. Оно и понятно. Похоже, что тщательно спланированный стройный приём начал постепенно разваливаться от неожиданных событий. И гостей, по чьей вине они происходили.
— Она посмела ударить мою дочь, Григорий! —
— Чё тут у вас происходит? — в свойственной ему манере поинтересовался Браницкий из-за моей спины. — Эри, опять проблемы доставляешь людям?
Альфарка презрительно фыркнула и вырвала свою ладонь из моих пальцев.
— Скорее уж показываю посмевшей мне дерзить полукровке её место, — выплюнула она. — И сколько раз я говорила тебе…
— Да-да-да, — отмахнулся от неё граф, обходя меня стороной и помешивая надетой на тонкую серебряную шпажку оливкой мартини в бокале. — А я, кажется, говорил тебе вести себя хорошо. Или опять по заднице пол… О, парень! Вот так встреча! Ты что тут делаешь?
Граф с искренним удивлением и весельем в глазах уставился на меня.
— Мимо проходил, — отозвался я.
— Ага, я вижу, — усмехнулся Браницкий. — Слушай, пошли выпьем, а? А то скучно тут и…
— Григорий! — перебив Браницкого, рявкнул Армфельт.
— Мне жаль, Алексей, это недоразумение, — попытался смягчить ситуацию Распутин, да только у него это вряд ли получилось бы. Всё равно, что пытаться потушить горящую цистерну керосина одеялом.
— Единственное недоразумение здесь — это ничтожество, позорящее чистоту нашей крови, — произнесла альфарка, высоко вздёрнув подбородок. — Находись мы среди моего народа, от такого уродства избавились бы ещё в момент рождения.
— При всём уважении, уважаемая, вы не среди вашего народа, — сказал Распутин таким тоном, что становилось понятно: от уважения там только слово. — Поэтому я рекомендую вам вести себя сдержанно, как это подобает у нас.
— У кого у вас? — едва не рассмеялась она. — У людей? И что мне за это будет?
— Надеюсь, что ради вашей же безопасности нам не доведётся узнать ответ на этот вопрос, — всё так же спокойно проговорил Распутин, смотря на неё столь холодным взглядом, что я забеспокоился.
Целитель стоял всего в паре шагов от альфарки. Убрав руки за спину. Любое внешнее сходство с добродушным стариком, которое неизменно источал целитель, растворилось так же быстро, как построенный детьми песчаный замок, смытый гигантской приливной волной.
А я стоял посреди эпицентра зарождающегося урагана и думал: а нахрена я в это дело влез?
Нет. Правда. Проклятое джентльменство. Ну не могу я смотреть на то, как знакомую мне… Да вообще, как подобное происходит с женщиной в моем присутствии.
Быстрый взгляд по сторонам только убедил меня в том, что ситуация накалилась слишком сильно. Часть гостей
И только в этот момент я осознал простую вещь. А ведь когда Еву ударили в первый раз, многие из них стояли к ней даже ближе меня. И ни один из них не подумал о том, чтобы вмешаться… Чёрт, да даже Романа рядом не оказалось. Тот стоял там, где я его и оставил минуту назад.
Рядом со своим отцом, который положил ладонь ему на плечо. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять, кто именно не позволил ему последовать за мной.
Ситуацию разрядил тот, кто и был косвенным её виновником.
— Эри, успокойся, — с насмешкой произнёс стоящий рядом со мной Браницкий и стянул зубами оливку со шпажки. — А то когда вернёмся домой, мне придётся очень серьёзно с тобой поговорить. Очень серьёзно.
Альфарка хотела что-то сказать. Очень хотела. Я ясно видел это в её фиалковых глазах.
Видимо, заметил это не я один.
— Я тебя предупредил, Эрадриаль, — сказал Константин, и воздух вокруг нас будто разом нагрелся на несколько градусов.
— Да пожалуйста. Даже руки о такую грязь марать не хочется, — альфа закатила глаза и, развернувшись, направилась прочь.
— Эх, женщины, — покачал головой Браницкий. — Вечно бесятся, когда встречают кого-то красивее себя.
Казалось бы, как можно испортить нечто прекрасное? Похоже, что Браницкий прекрасно знал, как это сделать. Потому что после его слов эта ушастая остановилась. Повернула голову в нашу сторону…
Вряд ли даже словами можно передать, насколько отвратительным стало её лицо, искаженное в гримасе такой злобы и отвращения, что меня едва не передёрнуло. Словно Браницкий, что стоял рядом и попивал мартини, только что нанёс ей смертельное оскорбление.
Похоже, что впечатление эта картина произвела не только на меня одного.
— Нечего жечь меня взглядом, милая, — рассмеялся граф. — Я погорячее буду, уж тебе ли не знать.
— Ты привёл это в мой дом, — едва не прорычал Распутин, когда альфарка удалилась с гордо поднятой головой. — Ты совсем из ума выжил…
— Гриш, ну кто же мог знать…
— Не строй из себя идиота, — Григорий буквально пытался вдавить своего собеседника взглядом в пол. — Ты прекрасно знал, что случится, если она столкнётся с Армфельтами.
Да только не особо у него это получалось. Трудно давить на человека, который явно получает от всего происходящего удовольствие.
— Ну да, — спокойно подтвердил тот. — Знал. Зато не…
Дальше я уже не слушал. Решил воспользоваться ситуацией для того, чтобы тактично отступить подальше от всего этого бардака. Короче, просто свалил. Они там и без меня спокойно сами разберутся.
Ага. Так мне и позволили.
— Эй, а ты куда собрался?
Ну конечно же. Кто бы сомневался.