Адвокат мог не знать
Шрифт:
– Эти бумаги – оскорбление для меня и моей семьи.
– Да ну? – Она воинственно выпятила подбородок, а в ее глазах появился золотистый блеск. – А обвинять меня в том, что я охочусь за деньгами твоей матери, – это оскорбительно для меня.
– Да, верно. – Дуглас взглянул на разбросанные клочки. – Значит, мы квиты.
– О, нет, мы будем квиты, когда я приду к тебе на работу и устрою скандал в присутствии твоих сослуживцев.
– Ладно. Я сейчас работаю в книжном магазине моего деда. «Бесценные
– Я вставлю этот визит в свое расписание. – Она засунула большие пальцы в передние карманы и приняла самую оскорбительную позу – ноги в стороны, бедра вперед. – А теперь уматывай отсюда, пока цел. У меня большое искушение закопать тебя в кухонном могильнике. В назидание потомкам.
При этом она улыбнулась самой широкой, самой злорадной улыбкой. И на щеках у нее появились ямочки.
– О боже! Господи Иисусе! – Дуглас смотрел на нее, чувствуя, как земля уходит у него из-под ног.
Его лицо так побледнело, что Колли не на шутку испугалась, как бы он не рухнул наземь у ее ног.
– Да что с тобой, черт возьми? Ты небось даже не знаешь, что такое кухонный могильник!
– Ты похожа на мою мать. У тебя лицо моей матери и глаза моего отца. О господи… Что же мне делать?
Столько растерянности и горя было в его голосе, в его лице, что весь ее гнев испарился.
– Я не знаю. Я не знаю, что нам всем… Джейк?
– Почему бы вам не объясниться в трейлере у Диггера? – Он положил руку ей на плечо, провел ладонью вниз и вверх по спине. – Я тут все закончу. Иди, Колли. Ты же не хочешь, чтобы весь шалман глазел на тебя и слушал ваш разговор?
– Это мысль. Пошли.
Джейк наклонился и подобрал клочки разорванного документа. Он заметил, что Диггер и Боб, расположившиеся слева от него, бросили работу и жадно смотрят вслед Колли. Холодный, пристальный взгляд Джейка заставил Боба густо покраснеть, а Диггера широко ухмыльнуться. Оба тут же занялись делом.
Колли забралась в трейлер и, ловко маневрируя среди куч всякого хлама, направилась к мини-холодильнику.
– Господи, ну и помойка! – раздался голос Дага у нее за спиной.
– Диггер дал своим слугам выходной на всю жизнь.
– Диггер – это человек?
– Спорный вопрос. Наука еще не пришла к единому выводу на сей счет. Пиво, шипучка, минералка?
– Пиво.
Она вытащила две бутылки, сорвала крышки и протянула одну из бутылок Дугласу.
Он не взял бутылку. Просто стоял и продолжал смотреть на нее.
– Прости. Я не знаю, что с этим делать.
– Добро пожаловать в члены нашего клуба.
– Я не хочу тебя видеть. Я бы хотел, чтобы тебя вообще не было. Чувствую себя сволочью, но не хочу, чтобы все это опять свалилось на мою семью.
Его абсолютная честность и искренность заставили
– Я сама не в восторге от ситуации. У меня тоже есть семья, и она тоже страдает. Так ты пиво будешь или нет?
Дуглас взял бутылку.
– Я хочу, чтобы мама ошиблась. Она и раньше не раз ошибалась. Надеялась, накручивала себя, а потом падала, как подстреленная. Но, глядя на тебя, я не могу сказать, что она ошибается и на этот раз.
«Мы оба идем по минному полю», – подумала Колли. Она вдруг обнаружила, что у нее есть брат. Ему свалилась на голову сестра.
– Вряд ли она ошибается. Нам придется сдать анализы для подтверждения, но вероятность очень велика.
– Ты моя сестра.
Ему больно было произносить эти слова. Он глотнул пива. И опять Колли посочувствовала ему. Ей тоже было больно.
– Есть вероятность того, что я была твоей сестрой.
– Не могли бы мы присесть?
– Рискуем подхватить инфекцию, но сесть, конечно, можем.
Колли бесцеремонно сбросила книги, порножурналы, образцы скальных пород, пустые пивные бутылки и два превосходных наброска рабочей площадки раскопок с узкой встроенной койки.
– Я просто… не хочу, чтобы ты причинила ей боль. Вот и все.
– С какой стати мне причинять ей боль?
– Ты не понимаешь.
– Ладно, я не понимаю. Ну так объясни.
– Она так и не оправилась от удара. Думаю, ей было бы легче, если бы ты умерла.
– Мне было бы не легче, но я понимаю, что ты имеешь в виду.
– Вечная неопределенность, непреклонная вера в то, что она найдет тебя, и ежедневное отчаяние, потому что все ее попытки заканчивались крахом надежды. Она стала совсем другой. Все изменилось. Я пережил с ней весь этот кошмар.
Ему было три года, припомнила Колли. Он прожил с этим всю свою жизнь.
– А я нет.
– А ты нет. Это разрушило брак моих родителей. В каком-то смысле это разрушило их самих. Мама построила себе новую жизнь, но построила ее на обломках прежней. Я не хочу, чтобы ее жизнь снова рухнула.
Колли горестно кивала головой. И все-таки это была не ее боль, не ее муки.
– Я не хочу причинять ей боль. Я не могу питать к ней те же чувства, что и ты, но и делать ей больно тоже не хочу. Она хочет вернуть свою дочь, но это невозможно ни при каких условиях. Я могу лишь подтвердить, что я жива и здорова, могу лишь надеяться, что это ее утешит. Мне выпала хорошая жизнь с хорошими людьми.
– Которые украли тебя у нас.
Ее руки сами собой стиснулись в кулаки.
– Ничего подобного. Они ничего не знали. Они порядочные, совестливые люди. Правда стала для них страшным ударом.