Адвокат вольного города 11
Шрифт:
— Убили?
— Да кто знает? Черепуха у дурного пацана крепкая, они его из здания выволокли, как дохлую лошадь, а мы это самое… В общем, не обессудь, не отбились, запустили портальную эвакуацию.
— Свитки отменные, ну это я уже говорил. И то, что эвакуировались, тоже хвалю.
— Нам это… Как его? Лестно, что Вам не наплевать на наши жизни.
— Как ни странно, не наплевать. Ну, так вот. Получается, машина уехала, куда — мы не знаем?
— Не знаем. Но время удрать мы ей дали. А вот Малой,
— Ладно, — глаза чесались и слезились от недосыпа.
— Что, ладно?
— Отдыхайте, идите на свою базу, приходите в себя. Если нужен врач… То с этим у нас напряжёнка, пока докторов нет в городе.
— Лёгкие ранения есть, но такие-то мы сами перевяжемся, промоем. Опыт есть.
— Короче, подводя итог. Да, операция не прошла без шероховатостей, но главные задачи решены.
— А Малой? Машина?
Я достал мобилет и при нём набрал Танлу-Же.
— Да, господин посол.
— Доброе утро, господин посол.
— Что-то голос у Вас, коллега, усталый, — сочувственно спросил Танлу-Же. — Не выспались?
— Вообще не спал. Я хотел спросить… Мы тут машину одну нанимали для ночной погрузки.
— Не вернулась, на связь не выходила, — уверенно и без раздумий ответил он.
— Там не всё пошло гладко да складно.
— Да, мои наблюдатели доложили, что в городе неспокойно, но, и чтобы у нашей машины были какие-то проблемы, что её задержали, арестовали, такой информации тоже нет.
— Но… Получается, что и в квартал грузовик не вернулся? А кто водитель, я его знаю?
— Хуань-ди, тот который вас возил в какой-то момент.
— Ааа… Помню такого. Что-то непруха ему. В смысле, преследует его невезение.
— Посмотрим, как он вывернулся их конкретно этой ситуации, ведь если он не попал в гости к синим мундирам, и в критической ситуации не поехал в общину, чем не стал подвергать её опасности, то его поведение нельзя назвать глупым.
— Получается, что так, — согласился я. — Ладно, спасибо за информацию, будем искать.
Проводив «четвёртый отряд», я направился к Фёдору, чтобы просить его отвезти меня за пределы зоны действия артефакта подавления.
По дороге, буквально завернув за угол одного из сотни здания, я наткнулся на старика в балахоне. Если бы в этом мире была церковь, то я бы подумал, что он монах.
— Здравия Вам, здравия, — растянул он. — Здравия графу, сеньору этих земель.
Слова были вежливыми, а взгляд как у коршуна, готового кинуться с небес в смертельном броске.
— Эээээ… А Вы, стесняюсь спросить, кто? — моргнул я.
— Вы хотели сказать, с кем имею честь?
— Ну… Времена военные, посторонних у меня в городе, как правило — нет.
— Уж так и нет, — улыбнулся дед.
— Я чего-то не знаю? Ну, то есть,
— Меня зовут Никосий.
— Грек?
— Да, как Вы догадались?
— Выдающийся нос, — я сдержался, чтобы сказать, что он слишком длинный и что он его сует неизвестно куда. — Изучаете греческую культуру и влияние оной на мировую?
— Греческая культура породила всю европейскую, всю античность, — наставительно выдал мне Никосий. — Но нет, я исследую тут природную аномалию, послан из императорской академии наук.
Он продемонстрировал мне большой развесистый приказ академии наук и удостоверение члена-корреспондента этой академии. Удостоверение мне, как большому специалисту по подделкам и использованию оных, показалось слишком «новым», а имя странного деда — не настоящим.
— Какую ещё аномалию?
Задав вопрос, сделал усилие, чтобы запомнить имя — Никосий Гекторович Крюзов.
— А как же. У Вас тут видели дельфинов.
— Впервые об этом слышу. И о том, что Вы тут каким-то чудесным образом нарисовались, тоже впервые слышу.
— Ну вот, — улыбнулся старик, — вот и услышали, увидели. Как бы нам с Вами основательно пообщаться, поговорить?
— Не имею времени, уж простите. Тем более что дельфинов не видел, сам на одного из них не похож. И мне надо бежать, у меня куча организационных дел.
Не дав старику себя сдержать, поспешил в авиаотряд.
Фёдор, который был давно готов к полёту, выкатил и завел самолёт, загнал меня, зверски зевающего, в гнездо второго пилота и достаточно шустро перевёз на хутор к чалдонам.
По приземлению, а надо сказать, что чалдоны уже привыкли к нашим странным манёврам, нас встречала целая делегация деревенских, от которых немедленно отделился старейшина.
— Приветствую! — я сделал усилие, чтобы улыбнуться.
— И я Вас, пришлый господин. Тут промеж нашего брата сказывают, что надыть с врагом-захватчиком бороться?
— Верно сказывают. Мы со своей стороны боремся.
— Врёте, небось, барин?
— Как тебя зовут, отец?
— Василий Лукич.
— А я Аркадий. Скажу, что да, надо бороться.
— Дык никто не зовёт.
— Я зову, — выдал со всей серьёзностью, на которую был способен после всего пережитого.
— Хто — я? Аркадий из самолёта? — прищурился дед.
— Нет, я, граф-найом Бугуйхан, он же Филинов, министр иностранных дел каганата.
— Это не тот Бугуйхан, что владыка речного города?
— Я. Зову всех чалдонов, степняков и алтайцев, любого рода, возраста и достатка прийти ко мне, в Речной город и вступить в ополчение.
— У нас только охотничье оружие, но четырёх мужиков можем выдать.